Неточные совпадения
Рана его
зажила, и он уже выезжал, делая приготовления к отъезду в Ташкент.
Лекарства ли или своя железная сила взяла верх, только он через полтора месяца стал на ноги;
раны зажили, и только одни сабельные рубцы давали знать, как глубоко когда-то был ранен старый козак.
Рана его оказалась несмертельною и
зажила, но пролежал он довольно долго — у мамы, разумеется.
О, пусть есть философы (и позор на них!), которые скажут, что все это — пустяки, раздражение молокососа, — пусть, но для меня это была
рана, —
рана, которая и до сих пор не
зажила, даже до самой теперешней минуты, когда я это пишу и когда уже все кончено и даже отомщено.
Пришлось мне сидеть на месте до тех пор, пока
рана на ноге не
зажила как следует.
И ни одна из
ран не
зажила совсем.
Да, старик был прав; она оскорблена,
рана ее не могла
зажить, и она как бы нарочно старалась растравлять свою
рану этой таинственностью, этой недоверчивостью ко всем нам; точно она наслаждалась сама своей болью, этим эгоизмом страдания,если так можно выразиться.
Мы переехали в город. Не скоро я отделался от прошедшего, не скоро принялся за работу.
Рана моя медленно
заживала; но собственно против отца у меня не было никакого дурного чувства. Напротив: он как будто еще вырос в моих глазах… пускай психологи объяснят это противоречие, как знают. Однажды я шел по бульвару и, к неописанной моей радости, столкнулся с Лушиным. Я его любил за его прямой и нелицемерный нрав, да притом он был мне дорог по воспоминаниям, которые он во мне возбуждал. Я бросился к нему.
После этого тут они меня, точно, дён несколько держали руки связавши, — всё боялись, чтобы я себе
ран не вредил и щетинку гноем не вывел; а как шкурка
зажила, и отпустили: «Теперь, говорят, здравствуй, Иван, теперь уже ты совсем наш приятель и от нас отсюда никогда не уйдешь».
Текло время. Любовные
раны зажили, огорчения рассеялись, самолюбие успокоилось, бывшие любовные восторги оказались наивной детской игрой, и вскоре Александровым овладела настоящая большая любовь, память о которой осталась надолго, на всю его жизнь…
Но существует во всей живущей, никогда не умирающей мировой природе какой-то удивительный и непостижимый закон, по которому
заживают самые глубокие
раны, срастаются грубо разрубленные члены, проходят тяжкие инфекционные болезни, и, что еще поразительнее, — сами организмы в течение многих лет вырабатывают средства и орудия для борьбы со злейшими своими врагами.
Больному собирают сзади на шее кожу рукой, сколько можно захватить, протыкают все захваченное тело ножом, отчего происходит широкая и длинная
рана по всему затылку, и продевают в эту
рану холстинную тесемку, довольно широкую, почти в палец; потом каждый день, в определенный час, эту тесемку передергивают в
ране, так что как будто вновь ее разрезают, чтоб
рана вечно гноилась и не
заживала.
«Булатный кинжал твой прорвал мою белую грудь, а я приложила к ней мое солнышко, моего мальчика, омыла его своей горячей кровью, и
рана зажила без трав и кореньев, не боялась я смерти, не будет бояться и мальчик-джигит».
Мало-помалу его
рана зажила.
— Да что же мне делать? Неужели я должен уехать в Рязань или Владимир и оставаться в числе больных, когда чувствую, что моя
рана не мешает мне драться с французами и что она без всякого леченья в несколько дней совершенно
заживет?
Как быстро
заживали у него всякие порезы,
раны и уколы, так и все тягостное, ранящее душу, немедленно выталкивалось наружу и уходило.
Но
раны, казалось,
заживали. Она становилась спокойнее и спокойнее, и улыбка уже не так редко появлялась на ее лице. Она приходила ко мне каждый день и оставалась у нас обедать. После обеда мы долго сидели втроем, и чего-чего только не было переговорено в эти тихие часы между мной и Гельфрейхом! Надежда Николаевна только изредка вставляла свое слово.
Может ли воскреснуть ее разбитое сердце,
заживут ли такие страшные
раны?
Дарил также царь своей возлюбленной ливийские аметисты, похожие цветом на ранние фиалки, распускающиеся в лесах у подножия Ливийских гор, — аметисты, обладавшие чудесной способностью обуздывать ветер, смягчать злобу, предохранять от опьянения и помогать при ловле диких зверей; персепольскую бирюзу, которая приносит счастье в любви, прекращает ссору супругов, отводит царский гнев и благоприятствует при укрощении и продаже лошадей; и кошачий глаз — оберегающий имущество, разум и здоровье своего владельца; и бледный, сине-зеленый, как морская вода у берега, вериллий — средство от бельма и проказы, добрый спутник странников; и разноцветный агат — носящий его не боится козней врагов и избегает опасности быть раздавленным во время землетрясения; и нефрит, почечный камень, отстраняющий удары молнии; и яблочно-зеленый, мутно-прозрачный онихий — сторож хозяина от огня и сумасшествия; и яснис, заставляющий дрожать зверей; и черный ласточкин камень, дающий красноречие; и уважаемый беременными женщинами орлиный камень, который орлы кладут в свои гнезда, когда приходит пора вылупляться их птенцам; и заберзат из Офира, сияющий, как маленькие солнца; и желто-золотистый хрисолит — друг торговцев и воров; и сардоникс, любимый царями и царицами; и малиновый лигирий: его находят, как известно, в желудке рыси, зрение которой так остро, что она видит сквозь стены, — поэтому и носящие лигирий отличаются зоркостью глаз, — кроме того, он останавливает кровотечение из носу и
заживляет всякие
раны, исключая
ран, нанесенных камнем и железом.
Прошло очень много лет, пока в душе Буланина не
зажила эта кровавая, долго сочившаяся
рана. Да, полно,
зажила ли?
И потому штаб-офицерша, верно из мщения, решилась его испортить и наняла для этого каких-нибудь колдовок-баб, потому что никаким образом нельзя было предположить, чтобы нос был отрезан: никто не входил к нему в комнату; цирюльник же Иван Яковлевич брил его еще в среду, а в продолжение всей среды и даже во весь четверток нос у него был цел — это он помнил и знал очень хорошо; притом была бы им чувствуема боль, и, без сомнения,
рана не могла бы так скоро
зажить и быть гладкою, как блин.
Прошел год. От корней срубленного дерева идут новые отпрыски, самая глубокая
рана зарастает, жизнь так же сменяет смерть, как и сама сменяется ею, — и сердце Верочки отдохнуло понемногу и
зажило.
Дарья Ивановна. Может быть; но оставим это, прошу вас. До иных
ран, даже когда они и
зажили, всё больно дотрогиваться. Притом же я совершенно примирилась с своей судьбой, живу одна в своем темном уголку; и если б ваш приезд не пробудил во мне многих воспоминаний, мне бы всё это и в голову не пришло. Я бы, по крайней мере, об этом никогда не заговорила. Мне и так совестно, что я, вместо того чтоб занять вас по мере возможности…
Тихо, спокойно потекла жизнь Марьи Гавриловны,
заживали помаленьку сердечные
раны ее, время забвеньем крыло минувшие страданья. Но вместе с тем какая-то новая, небывалая, не испытанная дотоле тоска с каждым днем росла в тайнике души ее… Что-то недоставало Марье Гавриловне, а чего — и сама понять не могла, все как-то скучно, невесело… Ни степенные речи Манефы, ни резвые шалости Фленушки, ни разговоры с Настей, которую очень полюбила Марья Гавриловна, ничто не удовлетворяло… Куда деваться?.. Что делать?
А Марья Гавриловна не забывала добра, что сделала ей Манефа во дни житейских невзгод, твердо помнила, что старушка внесла мир в истерзанную ее душу, умела
заживить сердечные ее
раны.
А под самым закроем небосклона синеет и будто трепещет в сухом тумане полоса лесов, в глуши которых Марья Гавриловна отдохнула от великой душевной скорби и
заживила сердечные
раны под тихим, безмятежным покровом Манефы.
Я сделал из нее чучелу, и она лежит у меня в горнице.
Раны у меня на лбу
зажили, так что только чуть-чуть видно, где они были.
Доктор зашил мне
раны шелком, и они стали
заживать.
Его высекли кнутом и потом, когда от кнута
раны зажили, его погнали с другими каторжниками в Сибирь.
— Влассовская, — произнесла она, мило краснея и отводя меня в сторону, — будущую зиму я приеду из Стокгольма на три сезонных месяца. Вы позволите мне навестить вас в память Нины?.. Я бы так желала поговорить о ней… но теперь ваша
рана еще не
зажила и было бы безжалостно растравлять ее…
Григорий Лукьянович, страдавший от боли в перевязанной левой руке, прихрамывая на правую ногу, на которой тоже еще не
зажили полученные при Торжке
раны, и, опираясь на кнут с толстым кнутовищем, как лютый зверь рыскал по улице, подстрекая палачей исполнять их гнусное дело…
Сердце Николая Герасимовича все еще болело, нервы были страшно расстроены, и глубокая
рана, нанесенная любимой женщиной, не
заживала.
Между ним и любимой им девушкой легла пропасть, и
рана не
зажила до самой его смерти.
Время действительно
заживляет все
раны прошлого, счастье — лучший врач души.
Но перестанем растравлять
рану твоего сердца: ты в Лифляндии, следственно,
рана эта не
зажила еще.
Рана, нанесенная им в семидесятом году, не
заживает.
Несколько дней пробыли цыганы у лекарки, и когда
раны на лице больной стали совсем
заживать, подали ей кусочек зеркальца, чтобы она посмотрелась в него. Половина лица ее от бровей до подбородка была изуродована красными пятнами и швами; она окривела, и в ней только по голосу признать можно было прежнюю Мариулу, которой любовались так много все, кто только видел ее. Она посмотрелась в кусочек зеркала, сделала невольно гримасу и — потом улыбнулась. В этой улыбке заключалось счастие ее милой Мариорицы.
Точно проклятый неведомым проклятием, он с юности нес тяжелое бремя печали, болезней и горя, и никогда не
заживали на сердце его кровоточащие
раны.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно.
Рана заживала изнутри.
Душевная
рана, происходящая от разрыва духовного существа, как ни странно это кажется, понемногу закрывается, точно так же, как и
рана физическая. И после того как глубокая
рана зажила и кажется сошедшеюся своими краями,
рана душевная, как и физическая,
заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, всё еще не
заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.