Неточные совпадения
Левину хотелось поговорить с ними, послушать, что они скажут отцу, но Натали
заговорила с ним, и тут же вошел в комнату товарищ Львова по службе, Махотин, в придворном мундире, чтобы ехать вместе встречать кого-то, и начался уж неумолкаемый разговор
о Герцеговине,
о княжне Корзинской,
о думе и скоропостижной
смерти Апраксиной.
Странное дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче
заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме
смерти, и разве уж за пределами ее откроется какой-нибудь мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами
о видневшихся цветах из воды,
о спорхнувшей целой стае диких уток,
о мелькавших вдали селах и деревнях.
Может быть, я и
заговорил теперь
о чахоточных, невольно повторяя те впечатления и те мысли, которые тогда же пришли мне в голову по поводу этой
смерти.
— И я тоже прошу вспомнить, — сказал я, — на этом самом месте я умолял вас понять меня, вдуматься, вместе решить, как и для чего нам жить, а вы в ответ
заговорили о предках,
о дедушке, который писал стихи. Вам говорят теперь
о том, что ваша единственная дочь безнадежна, а вы опять
о предках,
о традициях… И такое легкомыслие в старости, когда
смерть не за горами, когда осталось жить каких-нибудь пять, десять лет!
А на привале, на людях, — ожил и сейчас же опять
о своей хозяйке —
о смерти —
заговорил, бойко таково. Убеждает людей: умрёте, дескать, исчезнете в неизвестный вам день, в неведомый час, — может быть, через три версты от этого места громом убьёт.
Но прошли две недели, и как-то само собой сделалось, что эти пряные разговоры стали реже и короче, там и совсем прекратились. Зима, подобно
смерти, все сглаживает и уравнивает. К концу января оба — и фельдшер и учитель — испытывали чувство стыда и отвращения, если один из них случайно
заговаривал о Шилове. Прежняя добродушная услужливость в воспоминаниях и маленькая невинная сладкая ложь теперь казались им издали невыносимо противными.
— Мне всегда хочется чего-то, — задумчиво
заговорила Мальва. — А чего?.. не знаю. Иной раз села бы в лодку — и в море! Далеко-о! И чтобы никогда больше людей не видать. А иной раз так бы каждого человека завертела да и пустила волчком вокруг себя. Смотрела бы на него и смеялась. То жалко всех мне, а пуще всех — себя самоё, то избила бы весь народ. И потом бы себя… страшной
смертью… И тоскливо мне и весело бывает… А люди все какие-то дубовые.
И с этим он
заговорил туманными фразами
о том, что душа оставляет тело ранее видимой
смерти; что ее уже нет с телом во время агонии, и что потому-то умирать очень нетрудно.
Старик
заговорил трогательным голосом
о своей болезни,
о предчувствии близкой
смерти. Вот и ворон словно впился в кровлю дома и не хочет отстать от нее, и собака роет яму перед окном повалуши, и мать Анастасьина во сне является и зовет к себе!
Она меня сконфузила: я видел, что мы не сделали после
смерти товарища самого важного дела: мы не подумали об этой женщине и
о ее ребенке, и к этой оплошности я прибавил другую, еще худшую и даже достойную строгого осуждения: я
заговорил о том, чтоб отдать ребенка, а Праша, которая стояла передо мною, от этого так страшно побледнела, что я упросил ее сесть, и тогда она сейчас же
заговорила...