Положили было ночью сниматься с якоря, да ветер был противный. На другой день тоже. Наконец 4-го августа, часа в четыре утра, я, проснувшись, услышал шум, голоса, свистки и заснул опять. А часов в семь ко мне лукаво
заглянул в каюту дед.
Неточные совпадения
Я не выходил; ко мне
в каюту заглянули две-три косматые головы и смугло-желтые лица.
— Фаддеев!» «Фаддеев!» — повторил другой и за ним третий, потом этот третий
заглянул ко мне
в каюту.
Я сначала, как
заглянул с палубы
в люк, не мог постигнуть, как сходят
в каюту:
в трапе недоставало двух верхних ступеней, и потому надо было прежде сесть на порог, или «карлинсы», и спускать ноги вниз, ощупью отыскивая ступеньку, потом, держась за веревку, рискнуть прыгнуть так, чтобы попасть ногой прямо на третью ступеньку.
А тепло, хорошо; дед два раза лукаво
заглядывал в мою
каюту: «У вас опять тепло, — говорил он утром, — а то было засвежело». А у меня жарко до духоты. «Отлично, тепло!» — говорит он обыкновенно, войдя ко мне и отирая пот с подбородка.
В самом деле 21˚ по Реом‹юру› тепла
в тени.
Он поспешил к
каютам,
в надежде отыскать Реджа или Гарвея, по дороге
заглянул в кухню — здесь все валялось неубранное; высохшие помои пестрили пол, холодное железо плиты обожгло его руку мертвым прикосновением; разлагалось и кишело мухами мясо, тронутое жарой.
Он переодевался
в своей
каюте в штатское платье, чтоб ехать на берег, и положил на маленький столик, бывший под иллюминатором, свои часы, как вдруг увидал
в каюте тонкое удилище и на нем лесу с привязанными крючками. Крючки скользнули по столу и захватили часы с цепочкой, но Ашанин вовремя схватил тонкую и гибкую бамбуковую жердь и таким образом спас свое достояние.
Заглянув в иллюминатор, он увидал маленькую лодчонку, быстро удалявшуюся от борта и скоро скрывшуюся среди тесно стоявших джонок.
Когда вскоре после обеда Ашанин,
заглянув в открытый люк капитанской
каюты, увидел, что капитан внимательно читает рукопись, беспокойству и волнению его не было пределов. Что-то он скажет? Неужели найдет, как и Лопатин, статью неинтересной? Неужели и он не одобрит его идей о войне?
Капитан читал несколько часов подряд. Ашанин это видел — недаром ему не сиделось
в каюте, и он то и дело выбегал наверх и
заглядывал в люк.
Все по очереди посидели
в Володиной
каюте, потрогали его постель,
заглянули в шифоньерку, открывали умывальник, смотрели
в открытый иллюминатор и, наконец, ушли посмотреть на гардемаринскую
каюту, где Володе придется пить чай, завтракать и обедать.
Он заходил взад и вперед по носовой палубе, где сидели пассажиры второго класса, боролся с своим желанием
заглянуть в капитанскую
каюту, поговорить еще с писателем.