Надежда, что со временем он обтерпится, что ему не будет «стыдно», оправдалась лишь настолько, насколько он сам напускал на себя бесстыжесть. Сам он, пожалуй, и позабыл бы, но посторонние так бесцеремонно прикасались к его язве, что не было возможности не страдать."Ах, эта паскуда!" — рычал он внутренно, издали
завидев на улице, как Феклинья, нарумяненная и набеленная, шумя крахмальными юбками и шевеля бедрами, стремится в пространство.
На днях я издали
завидел на улице известного вам Удава [См. «За рубежом». (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина)] и просто-напросто побоялся подойти к нему: до такой степени он нынче глядит сумрачно и в то же время уныло. Очевидно, в нем происходит борьба, в которой попеременно то гнев берет верх, то скорбь. Но думаю, что в конце концов скорбь, даже в этом недоступном для скорбей сердце, останется победительницею.
Неточные совпадения
Коля провел князя недалеко, до Литейной, в одну кафе-биллиардную, в нижнем этаже, вход с
улицы. Тут направо, в углу, в отдельной комнатке, как старинный обычный посетитель, расположился Ардалион Александрович, с бутылкой пред собой
на столике и в самом деле с «Indеpendance Belge» в руках. Он ожидал князя; едва
завидел, тотчас же отложил газету и начал было горячее и многословное объяснение, в котором, впрочем, князь почти ничего не понял, потому что генерал был уж почти что готов.
Не по нраву ей, что ли, это пришлось или так уж всем естеством баба пагубная была — только стала она меня оберегаться.
На улице ли встретит — в избу хоронится, в поле
завидит — назад в деревню бежит. Стал я примечать, что и парни меня будто
на смех подымают; идешь это по деревне, а сзади тебя то и дело смех да шушуканье."Слышь, мол, Гаранька, ночесь Парашка от тоски по тебе задавиться хотела!"Ну и я все терпел; терпел не от робости, а по той причине, что развлекаться мне пустым делом не хотелось.
В согласность с этою жизненною практикой выработалась у нас и наружность. Мы смотрели тупо и невнятно, не могли произнести сряду несколько слов, чтобы не впасть в одышку, топырили губы и как-то нелепо шевелили ими, точно сбираясь сосать собственный язык. Так что я нимало не был удивлен, когда однажды
на улице неизвестный прохожий,
завидевши нас, сказал: вот идут две идеально-благонамеренные скотины!
Встречаясь
на улице с гимназистами, Передонов ужасал младших и смешил старших бесстыдными и нелепыми словами. Старшие ходили за ним толпою, разбегаясь, когда
завидят кого-нибудь из учителей, младшие сами бежали от него.
Сашу встретили еще в передней все три сестры. Они же любили сидеть у окна, глядючи
на улицу, а потому
завидели его издали. Веселые, нарядные, звонко-щебечущие, окружили они его буйною вьюгою веселья, — и ему сразу стало приятно и легко с ними.
Все его оставили, все избегают. Баронесса ощущает нервные припадки при одном его имени; супруг ее говорит: «Этот человек испортил мою Marie!» — и без церемонии называет Митеньку государственною слякотью; обыватели,
завидевши его
на улице, поспешно перебегают
на другую сторону; долго крепился правитель канцелярии, но и тот наконец не выдержал и подал в отставку.
Оно не высказывается прямо ни относительно людей, зараженных «бреднями», ни относительно дворников, но как-то уж чересчур проворно перебегает с одной стороны
улицы на другую, как только
завидит возможность сомнительной встречи.
В Усторожье игумен прежде останавливался всегда у воеводы, потому что
на своем подворье и бедно и неприборно, а теперь велел ехать прямо в Набежную
улицу. Прежде-то подворье ломилось от монастырских припасов, разных кладей и рухляди, а теперь один Спиридон управлялся, да и тому делать было нечего. У ворот подворья сидел какой-то оборванный мужик. Он поднялся,
завидев тяжелую игуменскую колымагу, снял шапку и, как показалось игумену, улыбнулся.
Однажды вечером я сидел
на крылечке избы моего приятеля Гаврилы и беседовал с его старухой матерью Дарьей. Шел покос, народ был
на лугах. Из соседнего проулка выехал
на деревенскую
улицу незнакомый лохматый мужик. Он огляделся,
завидев нас, повернул лошадь к крылечку и торопливо спрыгнул с телеги.