Неточные совпадения
Предводитель упал в обморок и вытерпел горячку, но ничего не
забыл и ничему не научился. Произошло несколько сцен,
почти неприличных. Предводитель юлил, кружился и наконец, очутившись однажды с Прыщом глаз на глаз, решился.
Но ему во всё это время было неловко и досадно, он сам не знал отчего: оттого ли, что ничего не выходило из каламбура: «было дело до Жида, и я дожида-лся», или от чего-нибудь другого. Когда же наконец Болгаринов с чрезвычайною учтивостью принял его, очевидно торжествуя его унижением, и
почти отказал ему, Степан Аркадьич поторопился как можно скорее
забыть это. И, теперь только вспомнив, покраснел.
Второй нумер концерта Левин уже не мог слушать. Песцов, остановившись подле него,
почти всё время говорил с ним, осуждая эту пиесу за ее излишнюю, приторную, напущенную простоту и сравнивая ее с простотой прерафаелитов в живописи. При выходе Левин встретил еще много знакомых, с которыми он поговорил и о политике, и о музыке, и об общих знакомых; между прочим встретил графа Боля, про визит к которому он совсем
забыл.
В середине его работы на него находили минуты, во время которых он
забывал то, что делал, ему становилось легко, и в эти же самые минуты ряд его выходил
почти так же ровен и хорош, как и у Тита.
Но здесь с победою поздравим
Татьяну милую мою
И в сторону свой путь направим,
Чтоб не
забыть, о ком пою…
Да кстати, здесь о том два слова:
Пою приятеля младого
И множество его причуд.
Благослови мой долгий труд,
О ты, эпическая муза!
И, верный посох мне вручив,
Не дай блуждать мне вкось и вкрив.
Довольно. С плеч долой обуза!
Я классицизму отдал
честь:
Хоть поздно, а вступленье есть.
Но день протек, и нет ответа.
Другой настал: всё нет, как нет.
Бледна как тень, с утра одета,
Татьяна ждет: когда ж ответ?
Приехал Ольгин обожатель.
«Скажите: где же ваш приятель? —
Ему вопрос хозяйки был. —
Он что-то нас совсем
забыл».
Татьяна, вспыхнув, задрожала.
«Сегодня быть он обещал, —
Старушке Ленский отвечал, —
Да, видно,
почта задержала». —
Татьяна потупила взор,
Как будто слыша злой укор.
— Уйду-с, но одно только последнее слово! — проговорил он, уже
почти совсем не владея собою, — ваша мамаша, кажется, совершенно
забыла, что я решился вас взять, так сказать, после городской молвы, разнесшейся по всему околотку насчет репутации вашей.
Забыв поблагодарить, Самгин поднял свои чемоданы, вступил в дождь и через час, взяв ванну, выпив кофе, сидел у окна маленькой комнатки, восстановляя в памяти сцену своего знакомства с хозяйкой пансиона. Толстая,
почти шарообразная, в темно-рыжем платье и сером переднике, в очках на носу, стиснутом подушечками красных щек, она прежде всего спросила...
Самгин прошел мимо его молча. Он шагал, как во сне,
почти без сознания, чувствуя только одно: он никогда не
забудет того, что видел, а жить с этим в памяти — невозможно. Невозможно.
Шестнадцатилетний Михей, не зная, что делать с своей латынью, стал в доме родителей
забывать ее, но зато, в ожидании
чести присутствовать в земском или уездном суде, присутствовал пока на всех пирушках отца, и в этой-то школе, среди откровенных бесед, до тонкости развился ум молодого человека.
Лицо у него подернулось нерешительностью, взгляд уныло блуждал вокруг. Внутри его уж разыгрывалась легкая лихорадка. Он
почти забыл про Ольгу; перед ним толпились: Сонечка с мужем, гости; слышались их толки, смех.
Может быть, только похоронная процессия обратит на себя внимание прохожего, который
почтит это неопределенное лицо в первый раз достающеюся ему
почестью — глубоким поклоном; может быть, даже другой, любопытный, забежит вперед процессии узнать об имени покойника и тут же
забудет его.
А теперь, когда Илья Ильич сделался членом ее семейства, она и толчет и сеет иначе. Свои кружева
почти забыла. Начнет шить, усядется покойно, вдруг Обломов кричит Захару, чтоб кофе подавал, — она, в три прыжка, является в кухню и смотрит во все глаза так, как будто прицеливается во что-нибудь, схватит ложечку, перельет на свету ложечки три, чтоб узнать, уварился ли, отстоялся ли кофе, не подали бы с гущей, посмотрит, есть ли пенки в сливках.
— Извергнуть из гражданской среды! — вдруг заговорил вдохновенно Обломов, встав перед Пенкиным. — Это значит
забыть, что в этом негодном сосуде присутствовало высшее начало; что он испорченный человек, но все человек же, то есть вы сами. Извергнуть! А как вы извергнете из круга человечества, из лона природы, из милосердия Божия? —
почти крикнул он с пылающими глазами.
— Да что такое? О чем вы просите? — с волнением,
почти с досадой отвечала она, отворачиваясь от него. — Я все
забыла… я такая беспамятная!
Она
забыла стыд и
честь,
Она в объятиях злодея!
Не только Райский, но и сама бабушка вышла из своей пассивной роли и стала исподтишка пристально следить за Верой. Она задумывалась не на шутку, бросила
почти хозяйство,
забывала всякие ключи на столах, не толковала с Савельем, не сводила счетов и не выезжала в поле. Пашутка не спускала с нее, по обыкновению, глаз, а на вопрос Василисы, что делает барыня, отвечала: «Шепчет».
От смеха она переходила к небрежному молчанию или просто задумывалась,
забывая, что он тут, и потом просыпалась,
почти содрогаясь, от этой задумчивости, когда он будил ее движением или вопросом.
Два слова, чтоб не
забыть: князь жил тогда в той же квартире, но занимал ее уже
почти всю; хозяйка квартиры, Столбеева, пробыла лишь с месяц и опять куда-то уехала.
Горячий стакан явился, я выхлебнул его с жадностью, и он оживил меня тотчас же; я опять залепетал; я полулежал в углу на диване и все говорил, — я захлебывался говоря, — но что именно и как я рассказывал, опять-таки совсем
почти не помню; мгновениями и даже целыми промежутками совсем
забыл.
— Подай я вам милостыню, — сказала она вдруг твердо, — и вы отмстите мне за нее потом еще пуще, чем теперь грозите, потому что никогда не
забудете, что стояли предо мною таким нищим… Не могу я слышать от вас угроз! — заключила она
почти с негодованием, чуть не с вызовом посмотрев на него.
Я
почти забыл о ней вовсе и уж никак не ожидал, что она с таким значением.
Есть больные воспоминания, мой милый, причиняющие действительную боль; они есть
почти у каждого, но только люди их
забывают; но случается, что вдруг потом припоминают, даже только какую-нибудь черту, и уж потом отвязаться не могут.
Обо всем же том, что произойдет со мной завтра здесь, как меня поставят перед начальством и что со мной сделают, — я
почти и думать
забыл.
Но не то смешно, когда я мечтал прежде «под одеялом», а то, что и приехал сюда для него же, опять-таки для этого выдуманного человека,
почти забыв мои главные цели.
Он только сделал мне великую
честь, обратившись ко мне, как к единственному другу в такое мгновение, и этого я никогда ему не
забуду.
О многих «страшных» минутах я подробно писал в своем путевом журнале, но
почти не упомянул об «опасных»: они не сделали на меня впечатления, не потревожили нерв — и я
забыл их или, как сказал сейчас, прозевал испугаться, оттого, вероятно, прозевал и описать. Упомяну теперь два-три таких случая.
Про старушку скажут, что это одна «вдова», пожалуй, назовут Настасьей Тихоновной, фамилию она
почти забыла, а другие и подавно: она не нужна ей больше.
Я
забыл сказать, что большой залив, который мы только что покинули, описав его подробно, назвали, в
честь покойного адмирала Лазарева, его именем.
Человек мечется в тоске, ищет покойного угла, хочет забыться,
забыть море, качку,
почитать, поговорить — не удается.
— Да трудно и узнать, потому что я
почти все
забыл за пятнадцать лет.
И хотя бы мы были заняты самыми важными делами, достигли
почестей или впали бы в какое великое несчастье — все равно не
забывайте никогда, как нам было раз здесь хорошо, всем сообща, соединенным таким хорошим и добрым чувством, которое и нас сделало на это время любви нашей к бедному мальчику, может быть, лучшими, чем мы есть в самом деле.
Словом, он на время
почти забыл о Смердякове.
В Петербурге, в кадетском корпусе, пробыл я долго,
почти восемь лет, и с новым воспитанием многое заглушил из впечатлений детских, хотя и не
забыл ничего.
Сердце его загорелось любовью, и он горько упрекнул себя, что мог на мгновение там, в городе, даже
забыть о том, кого оставил в монастыре на одре смерти и кого
чтил выше всех на свете.
Но о нем
почти как бы и
забыли, и когда старец вступил опять в келью, то застал самый оживленный общий разговор между своими гостями.
Пустился он тогда в большую служебную деятельность, сам напросился на хлопотливое и трудное поручение, занимавшее его года два, и, будучи характера сильного,
почти забывал происшедшее; когда же вспоминал, то старался не думать о нем вовсе.
О Катерине Ивановне он
почти что и думать
забыл и много этому потом удивлялся, тем более что сам твердо помнил, как еще вчера утром, когда он так размашисто похвалился у Катерины Ивановны, что завтра уедет в Москву, в душе своей тогда же шепнул про себя: «А ведь вздор, не поедешь, и не так тебе будет легко оторваться, как ты теперь фанфаронишь».
Часа через полтора могила была готова. Рабочие подошли к Дерсу и сняли с него рогожку. Прорвавшийся сквозь густую хвою солнечный луч упал на землю и озарил лицо покойного. Оно
почти не изменилось. Раскрытые глаза смотрели в небо; выражение их было такое, как будто Дерсу что-то
забыл и теперь силился вспомнить. Рабочие перенесли его в могилу и стали засыпать землею.
Не сердитесь за эти строки вздору, я не буду продолжать их; они
почти невольно сорвались с пера, когда мне представились наши московские обеды; на минуту я
забыл и невозможность записывать шутки, и то, что очерки эти живы только для меня да для немногих, очень немногих оставшихся. Мне бывает страшно, когда я считаю — давно ли перед всеми было так много, так много дороги!..
…Неизвестность и бездействие убивали меня.
Почти никого из друзей не было в городе, узнать решительно нельзя было ничего. Казалось, полиция
забыла или обошла меня. Очень, очень было скучно. Но когда все небо заволокло серыми тучами и длинная ночь ссылки и тюрьмы приближалась, светлый луч сошел на меня.
Он никогда не бывал дома. Он заезжал в день две четверки здоровых лошадей: одну утром, одну после обеда. Сверх сената, который он никогда не
забывал, опекунского совета, в котором бывал два раза в неделю, сверх больницы и института, он не пропускал
почти ни один французский спектакль и ездил раза три в неделю в Английский клуб. Скучать ему было некогда, он всегда был занят, рассеян, он все ехал куда-нибудь, и жизнь его легко катилась на рессорах по миру оберток и переплетов.
Я
забыл сказать, что «Вертер» меня занимал
почти столько же, как «Свадьба Фигаро»; половины романа я не понимал и пропускал, торопясь скорее до страшной развязки, тут я плакал как сумасшедший. В 1839 году «Вертер» попался мне случайно под руки, это было во Владимире; я рассказал моей жене, как я мальчиком плакал, и стал ей читать последние письма… и когда дошел до того же места, слезы полились из глаз, и я должен был остановиться.
Смерть младенца едва чувствуется отцом, забота о родильнице заставляет
почти забывать промелькнувшее существо, едва успевшее проплакать и взять грудь.
По обыкновению, Бурмакин
забыл об исходной точке и ударился в сторону. При таких условиях Милочка могла говорить что угодно, оставаясь неприкосновенною в своей невменяемости. Все ей заранее прощалось ради «святой простоты», которой она была олицетворением, и ежели порою молодому человеку приводилось испытывать некоторую неловкость, выслушивая ее наивные признания, то неловкость эта
почти моментально утопала в превыспренностях, которыми полна была его душа.
— Знаю, зачем идут они, — вымолвил Данило, подымаясь с места. — Седлайте, мои верные слуги, коней! надевайте сбрую! сабли наголо! не
забудьте набрать и свинцового толокна. С
честью нужно встретить гостей!
На уроки он тоже приходил в самом начале, сидел до конца, и об его присутствии
почти забывали.
Но этого в действительности не было. По отъезде из Дубно обратно в Житомир я
почти весь год провел в бродяжничестве по окрестностям и как-то слишком скоро
забыл и Люню, и ее черные глаза, и даже собственную необыкновенную храбрость…
И
почти никогда не ошибался: через минуту дед, видимо,
забыв обо мне, ворчал...