Неточные совпадения
— Да, —
забывая о человеке Достоевского, о наиболее свободном человеке, которого осмелилась изобразить литература, — сказал литератор, покачивая красивой головой. — Но следует идти дальше Достоевского — к последней свободе, к той, которую дает только ощущение трагизма жизни… Что значит
одиночество в Москве сравнительно с
одиночеством во вселенной? В пустоте, где только вещество и нет бога?
В переходе от дня к ночи в тайге всегда есть что-то торжественное. Угасающий день нагоняет на душу чувство жуткое и тоскливое.
Одиночество родит мысли, воспоминания. Я так ушел в себя, что совершенно
забыл о том, где я нахожусь и зачем пришел сюда в этот час сумерек.
Он все
забыл и, ожидая чего-то, проталкивался вперед, опьяненный после
одиночества сознанием своего единения с этой огромной массой в каком-то общем чувстве, которое билось и трепетало здесь, как море в крутых берегах.
Я посмотрел на нее и
забыл на время оперативную хирургию,
одиночество, мой негодный университетский груз,
забыл все решительно из-за красоты девочки.
Только впоследствии, постигнув утешение, доставляемое чтением в
одиночестве, я умел запасаться книгою, над половиною страницы которой обыкновенно засыпал, никогда не
забывая в минуту последней искры самосознания задуть свечу; но во времена студенчества я еще не возил с собою книг и, чтобы хотя на миг разогнать невыносимую скуку, читал на табачном картузе: «Лучший американский табак Василия Жукова; можно получать на Фонтанке, в собственном доме», и через минуту снова: «Лучший американский табак» и т. д.
Пролетел месяц, за ним второй и третий, 17-й год отошел и полетел февраль 18-го. Я привык к своему новому положению и мало-помалу свой дальний участок стал
забывать. В памяти стерлась зеленая лампа с шипящим керосином,
одиночество, сугробы… Неблагодарный! Я
забыл свой боевой пост, где я один без всякой поддержки боролся с болезнями, своими силами, подобно герою Фенимора Купера выбираясь из самых диковинных положений.
Я уже начинаю
забывать про дом с мезонином, и лишь изредка, когда пишу или читаю, вдруг ни с того ни с сего припомнится мне то зеленый огонь в окне, то звук моих шагов, раздававшихся в поле ночью, когда я, влюбленный, возвращался домой и потирал руки от холода. А еще реже, в минуты, когда меня томит
одиночество и мне грустно, я вспоминаю смутно, и мало-помалу мне почему-то начинает казаться, что обо мне тоже вспоминают, меня ждут и что мы встретимся…
Николай, окруженный генералами, министрами, бюрократами, старается
забыть свое
одиночество, но становится час от часу мрачнее, печальнее, тревожнее. Он видит, что его не любят; он замечает мертвое молчание, царствующее вокруг него, по явственно доходящему гулу далекой бури, которая как будто к нему приближается. Царь хочет забыться. Он громко провозгласил, что его цель — увеличение императорской власти.
— Где она?.. Спроси-ка лучше, где молния, когда она уж блеснула. Я видел только огненный взгляд ее черных, итальянских очей, и… боюсь… не было б грозы. Так скоро
забыть страшную заповедь отца!.. Долго ль до беды?..
Одиночество… прекрасный молодой человек, в таком близком соседстве… девическое сердце… Ох, ох, синьора Анастасия, боюсь за тебя! Нет, боялся бы, хотел я сказать, если бы не уверен был в моем молодом друге.
После погребения все возвратились в дом Бирона на большой обед, на котором уже больше веселились, нежели скорбели. Казалось, все
забыли печальное событие. Муж и ее брат — только двое были сражены действительною скорбью. Он любил ее во все время супружества — это видно было из его обращения с ней. Огорченный потерей любимой жены и скучая невольным
одиночеством, Густав Бирон стал подумывать о развлечениях боевой жизни, тем более что случай к ним представился сам собою.
Счастливые
одиночеством, они, казалось,
забыли весь мир.
И,
забывая свою ненависть к хорошим, все слезы свои и проклятия, долгие годы ненарушимого
одиночества в вертепе, покоренная красотою и самоотречением ихней жизни — взволновалась до краски в лице, почти до слез, от страшной мысли, что те могут ее не принять.