Неточные совпадения
Енотовидная собака. — Охота на кабанов. —
Лес в истоках реки Дананцы. — Привидения. — Перевал
Забытый. — Гора Тудинза. — Птицы. — Река Вангоу. — Страшный выстрел. — Дерсу ранен. — Солонцы. — Брошенная лудева. — Встреча с Гранатманом и Мерзляковым. — Река Динзахе. — Птицы. — Искатель женьшеня
Подъем со стороны реки Дананцы был длинный, пологий, спуск в сторону моря крутой. Самый перевал представляет собой довольно глубокую седловину, покрытую хвойным
лесом, высотой в 870 м. Я назвал его
Забытым.
— Что же я могу тебе о себе сказать! Моя жизнь — все равно что озеро в
лесу: ни зыби, ни ряби, тихо, уединенно, бесшумно, только небо сверху смотрится. Конечно, нельзя, чтоб совсем без забот. Хоть и в
забытом углу живем, а все-таки приходится и об себе, и о других хлопотать.
Мертво грохочут в городе типографские машины и мертвый чеканят текст: о вчерашних по всей России убийствах, о вчерашних пожарах, о вчерашнем горе; и мечется испуганно городская, уже утомленная мысль, тщетно вперяя взоры за пределы светлых городских границ. Там темно. Там кто-то невидимый бродит в темноте. Там кто-то
забытый воет звериным воем от непомерной обиды, и кружится в темноте, как слепой, и хоронится в
лесах — только в зареве беспощадных пожаров являя свой искаженный лик. Перекликаются в испуге...
Это было похоже на то, что бывает иногда у курящих людей, которым случайная затяжка папиросой на улице вдруг воскресит на неудержимое мгновение полутемный коридор со старинными обоями и одинокую свечу на буфете или дальнюю ночную дорогу, мерный звон бубенчиков и томную дремоту, или синий
лес невдалеке, снег, слепящий глаза, шум идущей облавы, страстное нетерпение, заставляющее дрожать колени, — и вот на миг пробегут по душе, ласково, печально и неясно тронув ее, тогдашние,
забытые, волнующие и теперь неуловимые чувства.
И вдруг — всё остановилось: остался среди
лесов и болот маленький городок, и все люди в нем почувствовали себя
забытыми.
Родные русские картины!
Заснул, и видел я во сне
Знакомый дом,
леса, долины,
И братья сказывали мне,
Что сон их уносил с чужбины
К
забытой, милой стороне.
Летишь мечтой к отчизне дальной,
И на душе светлей, теплей…
Но тишина в
лесу стояла
забытая, и бояться было нечего.
Выгнанная сирота, скромная, как агнец,
забытый пастырями в
лесу, полном всякого хищного зверя, было существо самое любящее. Она, как большинство смирных женщин, пошла на все за своим любимцем: она приняла его веру, его имя и звание — сделалась его женой, а через пять месяцев родила ему сына Константина.