Неточные совпадения
А жизнь была нелегкая.
Лет двадцать строгой каторги,
Лет двадцать поселения.
Я
денег прикопил,
По манифесту царскому
Попал опять на родину,
Пристроил эту горенку
И здесь давно
живу.
Покуда были денежки,
Любили деда, холили,
Теперь в глаза плюют!
Эх вы, Аники-воины!
Со стариками,
с бабами
Вам только воевать…
Г-жа Простакова. Без наук люди
живут и
жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а
с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке
с деньгами, умер, так сказать,
с голоду. А! каково это?
В сентябре Левин переехал в Москву для родов Кити. Он уже
жил без дела целый месяц в Москве, когда Сергей Иванович, имевший именье в Кашинской губернии и принимавший большое участие в вопросе предстоящих выборов, собрался ехать на выборы. Он звал
с собою и брата, у которого был шар по Селезневскому уезду. Кроме этого, у Левина было в Кашине крайне нужное для сестры его, жившей за границей, дело по опеке и по получению
денег выкупа.
Я и в университете был, и слушал лекции по всем частям, а искусству и порядку
жить не только не выучился, а еще как бы больше выучился искусству побольше издерживать
деньги на всякие новые утонченности да комфорты, больше познакомился
с такими предметами, на которые нужны
деньги.
— Помилуйте, да вы
деньги можете
с них спросить за статью! Какой, однако ж, у вас характер!
Живете так уединенно, что таких вещей, до вас прямо касающихся, не ведаете. Это ведь факт-с.
Рассчитывая, что Авдотья Романовна, в сущности, ведь нищая (ах, извините, я не то хотел… но ведь не все ли равно, если выражается то же понятие?), одним словом,
живет трудами рук своих, что у ней на содержании и мать и вы (ах, черт, опять морщитесь…), я и решился предложить ей все мои
деньги (тысяч до тридцати я мог и тогда осуществить)
с тем, чтоб она бежала со мной хоть сюда, в Петербург.
— Ура! — закричал Разумихин, — теперь стойте, здесь есть одна квартира, в этом же доме, от тех же хозяев. Она особая, отдельная,
с этими нумерами не сообщается, и меблированная, цена умеренная, три горенки. Вот на первый раз и займите. Часы я вам завтра заложу и принесу
деньги, а там все уладится. А главное, можете все трое вместе
жить, и Родя
с вами… Да куда ж ты, Родя?
Вот то-то-с, моего вы глупого сужденья
Не жалуете никогда:
Ан вот беда.
На что вам лучшего пророка?
Твердила я: в любви не будет в этой прока
Ни во́ веки веков.
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он
с звездами, да
с чинами,
А при звездах не все богаты, между нами;
Ну разумеется, к тому б
И
деньги, чтоб
пожить, чтоб мог давать он ба́лы;
Вот, например, полковник Скалозуб:
И золотой мешок, и метит в генералы.
— Подруги упрекают меня, дескать — польстилась девушка на
деньги, — говорила Телепнева, добывая щипчиками конфекты из коробки. — Особенно язвит Лидия, по ее законам необходимо
жить с милым и чтобы — в шалаше. Но — я бытовая и водевильная, для меня необходим приличный домик и свои лошади. Мне заявлено: «У вас, Телепнева, совершенно отсутствует понимание драматизма». Это сказал не кто-нибудь, а — сам, он, который сочиняет драмы. А
с милым без драмы — не
прожить, как это доказано в стихах и прозе…
«
Проживет она
с этим гигиенистом все свои
деньги», — грубо подумал Самгин, и чувство жалости к матери вдруг окрасилось неприязнью к ней. Доктор угощал...
По ее рассказам, нищий этот был великий грешник и злодей, в голодный год он продавал людям муку
с песком,
с известкой, судился за это, истратил все
деньги свои на подкупы судей и хотя мог бы
жить в скромной бедности, но вот нищенствует.
— Какой же я зажиточный, если не могу в срок за квартиру заплатить?
Деньги у меня были, но со второю женой я все
прожил; мы
с ней в радости
жили, а в радости ничего не жалко.
Бальзаминова. А ты, Миша, не обижайся! Пословица-то говорит, что «дуракам счастье». Ну, вот нам счастье и вышло. За умом не гонись, лишь бы счастье было.
С деньгами-то мы и без ума
проживем.
Она
жила гувернанткой в богатом доме и имела случай быть за границей, проехала всю Германию и смешала всех немцев в одну толпу курящих коротенькие трубки и поплевывающих сквозь зубы приказчиков, мастеровых, купцов, прямых, как палка, офицеров
с солдатскими и чиновников
с будничными лицами, способных только на черную работу, на труженическое добывание
денег, на пошлый порядок, скучную правильность жизни и педантическое отправление обязанностей: всех этих бюргеров,
с угловатыми манерами,
с большими грубыми руками,
с мещанской свежестью в лице и
с грубой речью.
— Да, упасть в обморок не от того, от чего вы упали, а от того, что осмелились распоряжаться вашим сердцем, потом уйти из дома и сделаться его женой. «Сочиняет, пишет письма, дает уроки, получает
деньги, и этим
живет!» В самом деле, какой позор! А они, — он опять указал на предков, — получали, ничего не сочиняя, и проедали весь свой век чужое — какая слава!.. Что же сталось
с Ельниным?
— Мне
с того имения присылают
деньги: тысячи две серебром — и довольно. Да я работать стану, — добавил он, — рисовать, писать… Вот собираюсь за границу
пожить: для этого то имение заложу или продам…
Бедная рассказывала иногда
с каким-то ужасом и качая головой, как она
прожила тогда целые полгода, одна-одинешенька,
с маленькой дочерью, не зная языка, точно в лесу, а под конец и без
денег.
— Мать рассказывает, что не знала, брать ли
с тебя
деньги, которые ты давеча ей предложил за месячное твое содержание. Ввиду этакого гроба не только не брать, а, напротив, вычет
с нас в твою пользу следует сделать! Я здесь никогда не был и… вообразить не могу, что здесь можно
жить.
За месяц тому назад Нехлюдов сказал бы себе, что изменить существующий порядок он не в силах, что управляет имением не он, — и более или менее успокоился бы,
живя далеко от имения и получая
с него
деньги.
Когда же Нехлюдов, поступив в гвардию,
с своими высокопоставленными товарищами
прожил и проиграл столько, что Елена Ивановна должна была взять
деньги из капитала, она почти не огорчилась, считая, что это естественно и даже хорошо, когда эта оспа прививается в молодости и в хорошем обществе.
— В добрый час… Жена-то догадалась хоть уйти от него, а то пропал бы парень ни за грош… Тоже кровь, Николай Иваныч… Да и то сказать: мудрено
с этакой красотой на свете
жить… Не по себе дерево согнул он, Сергей-то… Около этой красоты больше греха, чем около
денег. Наш брат, старичье, на стены лезут, а молодые и подавно… Жаль парня. Что он теперь: ни холост, ни женат, ни вдовец…
— Мне черт
с ними,
с твоими миллионами: не
с деньгами жить, а
с добрыми людьми…
— Не может того быть. Умны вы очень-с.
Деньги любите, это я знаю-с, почет тоже любите, потому что очень горды, прелесть женскую чрезмерно любите, а пуще всего в покойном довольстве
жить и чтобы никому не кланяться — это пуще всего-с. Не захотите вы жизнь навеки испортить, такой стыд на суде приняв. Вы как Федор Павлович, наиболее-с, изо всех детей наиболее на него похожи вышли,
с одною
с ними душой-с.
— Ах, плох, плох! Я думаю, у него чахотка. Он весь в памяти, только так дышит-дышит, нехорошо он дышит. Намедни попросил, чтоб его поводили, обули его в сапожки, пошел было, да и валится. «Ах, говорит, я говорил тебе, папа, что у меня дурные сапожки, прежние, в них и прежде было неловко ходить». Это он думал, что он от сапожек
с ног валится, а он просто от слабости. Недели не
проживет. Герценштубе ездит. Теперь они опять богаты, у них много
денег.
Также никто не мог положительно сказать, чем он
живет; он никаким ремеслом не занимался, ни к кому не ездил, не знался почти ни
с кем, а
деньги у него водились; правда, небольшие, но водились.
— Не на твои ли
деньги? ась? Ну, ну, хорошо, скажу ему, скажу. Только не знаю, — продолжал старик
с недовольным лицом, — этот Гарпенченко, прости Господи,
жила: векселя скупает,
деньги в рост отдает, именья
с молотка приобретает… И кто его в нашу сторону занес? Ох, уж эти мне заезжие! Не скоро от него толку добьешься; а впрочем, посмотрим.
Сколько времени где я
проживу, когда буду где, — этого нельзя определить, уж и по одному тому, что в числе других дел мне надобно получить
деньги с наших торговых корреспондентов; а ты знаешь, милый друг мой» — да, это было в письме: «милый мой друг», несколько раз было, чтоб я видела, что он все по-прежнему расположен ко мне, что в нем нет никакого неудовольствия на меня, вспоминает Вера Павловна: я тогда целовала эти слова «милый мой друг», — да, было так: — «милый мой друг, ты знаешь, что когда надобно получить
деньги, часто приходится ждать несколько дней там, где рассчитывал пробыть лишь несколько часов.
— Все основано на
деньгах, говорите вы, Дмитрий Сергеич; у кого
деньги, у того власть и право, говорят ваши книги; значит, пока женщина
живет на счет мужчины, она в зависимости от него, — так —
с, Дмитрий Сергеич?
У меня не было
денег; ждать из Москвы я не хотел, а потому и поручил Матвею сыскать мне тысячи полторы рублей ассигнациями. Матвей через час явился
с содержателем гостиницы Гибиным, которого я знал и у которого в гостинице
жил с неделю. Гибин, толстый купец
с добродушным видом, кланяясь, подал пачку ассигнаций.
Но так как возраст берет свое, то большая часть французской молодежи отбывает юность артистическим периодом, то есть
живет, если нет
денег, в маленьких кафе
с маленькими гризетками в quartier Latin, [Латинском квартале (фр.).] и в больших кафе
с большими лоретками, если есть
деньги.
С ним я
жил в ссылке,
с ним во Владимире; он нам служил в то время, когда мы были без
денег.
Сколько есть на свете барышень, добрых и чувствительных, готовых плакать о зябнущем щенке, отдать нищему последние
деньги, готовых ехать в трескучий мороз на томболу [лотерею (от ит. tombola).] в пользу разоренных в Сибири, на концерт, дающийся для погорелых в Абиссинии, и которые, прося маменьку еще остаться на кадриль, ни разу не подумали о том, как малютка-форейтор мерзнет на ночном морозе, сидя верхом
с застывающей кровью в
жилах.
Глупо или притворно было бы в наше время денежного неустройства пренебрегать состоянием.
Деньги — независимость, сила, оружие. А оружие никто не бросает во время войны, хотя бы оно и было неприятельское, Даже ржавое. Рабство нищеты страшно, я изучил его во всех видах,
живши годы
с людьми, которые спаслись, в чем были, от политических кораблекрушений. Поэтому я считал справедливым и необходимым принять все меры, чтоб вырвать что можно из медвежьих лап русского правительства.
—
С Богом. А на бумагу так и отвечай: никакого, мол, духу у нас в уезде нет и не бывало.
Живем тихо, французу не подражаем… А насчет долга не опасайся:
деньги твои у меня словно в ломбарте лежат. Ступай.
— Вот и это. Полтораста тысяч — шутка ли эко место
денег отдать! Положим, однако, что
с деньгами оборот еще можно сделать, а главное, не к рукам мне. Нужно сначала около себя округлить; я в Заболотье-то еще словно на тычке
живу. Куда ни выйдешь, все на чужую землю ступишь.
С своей стороны, Бурмакин
с ужасом заметил, что взятые им на прожиток в Москве
деньги исчезали
с изумительной быстротой. А так как по заранее начертанному плану предстояло
прожить в Москве еще недели три, то надобно было серьезно подумать о том, как выйти из затруднения.
Струнников,
с своей стороны, тоже доволен. Но он не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после обеда и едва может добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще не входят в его жизненный обиход и он предпочитает
проживать деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения. Придя в кабинет, он снимает платье, надевает халат и бросается на диван. Через минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
— Об том-то я и говорю. Коли
с расчетом хозяин
живет —
с деньгами будет, а без расчета — никогда из нужды не выйдет.
В Москве
с давних пор это слово было ходовым, но имело совсем другое значение: так назывались особого рода нищие, являвшиеся в Москву на зимний сезон вместе со своими господами, владельцами богатых поместий. Помещики приезжали в столицу
проживать свои доходы
с имений, а их крепостные — добывать
деньги, часть которых шла на оброк, в господские карманы.
Только после смерти Карташева выяснилось, как он
жил: в его комнатах, покрытых слоями пыли, в мебели, за обоями, в отдушинах, найдены были пачки серий, кредиток, векселей. Главные же капиталы хранились в огромной печи, к которой было прилажено нечто вроде гильотины: заберется вор — пополам его перерубит. В подвалах стояли железные сундуки, где вместе
с огромными суммами
денег хранились груды огрызков сэкономленного сахара, стащенные со столов куски хлеба, баранки, веревочки и грязное белье.
В письме к П. В. Нащокину А.
С. Пушкин 20 января 1835 года пишет: «Пугачев сделался добрым, исправным плательщиком оброка… Емелька Пугачев оброчный мой мужик…
Денег он мне принес довольно, но как около двух лет
жил я в долг, то ничего и не остается у меня за пазухой и все идет на расплату».
Владелец дома, отставной штабс-капитан Дм. Л. Олсуфьев, ничего общего
с графом Олсуфьевым не имеющий, здесь не
жил, а управлял домом бывший дворник, закадычный друг Карасева, который получал и
с него и
с квартирантов, содержателей торговых заведений, огромные
деньги.
— Просто не понимаю, что сделалось
с женой, — удивлялся Замараев, разводя руками. — Уж я как ее уговаривал: не бери мамынькиных
денег.
Проживем без них… А разве
с бабой сговоришь?
Штофф попал в самое больное место скуповатого деревенского батюшки. Он
жил бездетным, вдвоем
с женой, и всю любовь сосредоточил на скромном стяжании, — его интересовали не столько сами по себе
деньги, а главным образом процесс их приобретения, как своего рода спорт.
— Вот ращу дочь, а у самого кошки на душе скребут, — заметил Тарас Семеныч, провожая глазами убегавшую девочку. — Сам-то стар становлюсь, а
с кем она жить-то будет?.. Вот нынче какой народ пошел: козырь на козыре. Конечно, капитал будет, а только
деньгами зятя не купишь, и через золото большие слезы льются.
— Ну, капитал дело наживное, — спорила другая тетка, — не
с деньгами жить… А вот карахтером-то ежели в тятеньку родимого женишок издастся, так уж оно не того… Михей-то Зотыч, сказывают, двух жен в гроб заколотил. Аспид настоящий, а не человек. Да еще сказывают, что у Галактиона-то Михеича уж была своя невеста на примете, любовным делом, ну, вот старик-то и торопит, чтобы огласки какой не вышло.
— Нечего сказать, хороша мука. Удивительное это дело, Флегонт Васильич: пока хорошо
с женой
жил — все в черном теле состоял, а тут, как ошибочку сделал — точно дверь распахнул. Даром
деньги получаю. А жену жаль и ребятишек. Несчастный я человек… себе не рад
с деньгами.
Лопахин. Знаете, я встаю в пятом часу утра, работаю
с утра до вечера, ну, у меня постоянно
деньги свои и чужие, и я вижу, какие кругом люди. Надо только начать делать что-нибудь, чтобы понять, как мало честных, порядочных людей. Иной раз, когда не спится, я думаю: господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и,
живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…
— Зря всё это настроил ты! Зря, брат. Дом-от я ведь скоро продам. К осени, наверное, продам.
Деньги нужны, матери в приданое. Так-то. Пускай хоть она хорошо
живет, господь
с ней…
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой женщины муж, чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не
жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные
деньги и сидел в тюрьме. И вот
с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее забирает полиция…