Неточные совпадения
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки
по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось
по всем моим
жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к
природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
— Надо
жить по закону
природы и правды, — проговорила из-за двери госпожа Дергачева. Дверь была капельку приотворена, и видно было, что она стояла, держа ребенка у груди, с прикрытой грудью, и горячо прислушивалась.
Про
природу Англии я ничего не говорю: какая там
природа! ее нет, она возделана до того, что все растет и
живет по программе.
И действительно, она порадовалась; он не отходил от нее ни на минуту, кроме тех часов, которые должен был проводить в гошпитале и Академии; так
прожила она около месяца, и все время были они вместе, и сколько было рассказов, рассказов обо всем, что было с каждым во время разлуки, и еще больше было воспоминаний о прежней жизни вместе, и сколько было удовольствий: они гуляли вместе, он нанял коляску, и они каждый день целый вечер ездили
по окрестностям Петербурга и восхищались ими; человеку так мила
природа, что даже этою жалкою, презренною, хоть и стоившею миллионы и десятки миллионов,
природою петербургских окрестностей радуются люди; они читали, они играли в дурачки, они играли в лото, она даже стала учиться играть в шахматы, как будто имела время выучиться.
Страстный поклонник красот
природы, неутомимый работник в науке, он все делал необыкновенно легко и удачно; вовсе не сухой ученый, а художник в своем деле, он им наслаждался; радикал —
по темпераменту, peaлист —
по организации и гуманный человек —
по ясному и добродушно-ироническому взгляду, он
жил именно в той жизненной среде, к которой единственно идут дантовские слова: «Qui e l'uomo felice».
Отлично чувствуешь себя в эту пору в деревне, хотя и
живешь, зная, что за ворота двора ступить некуда.
Природа облагает человека зажорами и,
по народному выражению, не река уже топит, а лужа.
Помнишь, Павел, ты мне объяснял, что кто как
живет, так и думает, и ежели рабочий говорит — да, хозяин должен сказать — нет, а ежели рабочий говорит — нет, так хозяин,
по природе своей, обязательно кричит — да!
Ничем подобным не могли пользоваться Черезовы
по самому характеру и обстановке их труда. Оба работали и утром, и вечером вне дома, оба
жили в готовых, однажды сложившихся условиях и, стало быть, не имели ни времени, ни привычки, ни надобности входить в хозяйственные подробности. Это до того въелось в их
природу, с самых молодых ногтей, что если бы даже и выпал для них случайный досуг, то они не знали бы, как им распорядиться, и растерялись бы на первом шагу при вступлении в практическую жизнь.
— Сударыня, — не слушал капитан, — я, может быть, желал бы называться Эрнестом, а между тем принужден носить грубое имя Игната, — почему это, как вы думаете? Я желал бы называться князем де Монбаром, а между тем я только Лебядкин, от лебедя, — почему это? Я поэт, сударыня, поэт в душе, и мог бы получать тысячу рублей от издателя, а между тем принужден
жить в лохани, почему, почему? Сударыня! По-моему, Россия есть игра
природы, не более!
Люди, живущие в естественных условиях жизни, не
по городам, но среди
природы, борясь с нею,
живут без этого ограждения и знают, как мало может оградить их насилие от окружающих их действительных опасностей.
— Ах, батюшка! да фамилья-то моя, пожалуй что, и Ежевикин, да что в том толку? Вот уже девятый год без места сижу — так и
живу себе,
по законам
природы. А детей-то, детей-то у меня, просто семейство Холмских! Точно как
по пословице: у богатого — телята, а у бедного — ребята…
Он шел и чувствовал, что он помпадур. Это чувство ласкало, нежило, манило его. Ни письмоводителя, ни квартального, ни приставов — ничего не существовало для него в эту минуту. Несмотря на утренний полусумрак, воздух казался проникнутым лучами; несмотря на глубокое безмолвие,
природа казалась изнемогающею под бременем какого-то кипучего и нетерпеливо-просящегося наружу ликования. Он знал, что он помпадур, и знал, куда и зачем он идет. Грудь его саднило, блаженство катилось
по всем его
жилам.
Самое общее из того, что мило человеку, и самое милое ему на свете — жизнь; ближайшим образом такая жизнь, какую хотелось бы ему вести, какую любит он; потом и всякая жизнь, потому что все-таки лучше
жить, чем не
жить: все живое уже
по самой
природе своей ужасается погибели, небытия и любит жизнь. И кажется, что определение...
Греко-римский мир был,
по превосходству, реалистический; он любил и уважал
природу, он
жил с нею заодно, он считал высшим благом существовать; космос был для него истина, за пределами которой он ничего не видал, и космос ему довлел именно потому, что требования были ограниченны.
Итак, я принял твердое и непоколебимое намерение"не учиться с жаром", а
жить свободно, как хочу,
по вольности моей шляхетской
природы.
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно
по истории Натальи, боярской дочери,
жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там, в маленькой деревеньке родился прадед, дед, отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда
природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, как первый луч земного света коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование!
по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в любви и рога при случае.
Стяжав от всего почти дворянства имя прекраснейшего человека, Гаврилов в самом деле, судя
по наружности, не подпадал никакого рода укору не только в каком-нибудь черном, но даже хоть сколько-нибудь двусмысленно-честном поступке, а между тем, если хотите, вся жизнь его была преступление: «Раб ленивый», ни разу не добыв своим плечиком копейки, он постоянно
жил в богатстве, мало того: скопил и довел свое состояние до миллиона, никогда ничем не жертвуя и не рискуя; какой-нибудь плантатор южных штатов
по крайней мере борется с
природою, а иногда с дикими племенами и зверями, наконец, улучшает самое дело, а тут ровно ничего!
Ведь в
природе кедр и иссоп питаются и цветут, слон и мышь движутся и едят, радуются и сердятся
по одним и тем же законам; под внешним различием форм лежит внутреннее тождество организма обезьяны и кита, орла и курицы; стоит только вникнуть в дело еще внимательнее, и увидим, что не только различные существа одного класса, но и различные классы существ устроены и
живут по одним и тем же началам, что организмы млекопитающего, птицы и рыбы одинаковы, что и червяк дышит подобно млекопитающему, хотя нет у него ни ноздрей, ни дыхательного горла, ни легких.
Бесполезно гадать, где и на чем установятся в будущем пределы стыдливости; но в одном нельзя сомневаться, — что люди все с большей серьезностью и уважением станут относиться к
природе и ее законам, а вместе с этим перестанут краснеть за то, что у них есть тело и что это тело
живет по законам, указанным
природою.
Но вижу в этом только то, что люди, большинство их, к сожалению, несмотря на то, что закон их высшей человеческой
природы открыт им, всё еще продолжая
жить по закону животной
природы, этим лишают себя самого действительного средства самозащиты: воздаяния добром за зло, которым они могли бы пользоваться, если бы следовали не животному закону насилия, а человеческому закону любви.
Беме «запутывает само Божество в своеобразный природный процесс», и
природа для Беме есть Бог не только в том смысле, что она
по своему положительному бытийственному содержанию коренится в Боге, но и в том смысле, что она есть необходимое орудие Его самораскрытия или внутренней диалектики, «чрез нее Он
живет», без этого «сам Бог не знает, что Он есть» [Аврора, 344, § 17.].
Та бедная девушка, которая,
живя о бок квартиры такого соседа, достает себе хлеб позорною продажей своих ласк, и та, кажется, имеет в своем положении нечто более прочное: однажды посягнувшая на свой позор, она,
по крайней мере, имеет за собою преимущество готового запроса, за нее
природа с ее неумолимыми требованиями и разнузданность общественных страстей.
— Потому что вы слишком много требуете от человека. Ваши артельщики должны
жить «
по божьей правде»; конечно, на почве мелкого производства единение только при таком условии и возможно; но ведь это значит совершенно не считаться с
природою человека; «
по божьей правде» способны
жить подвижники, а не обыкновенные люди.
Критическая философия лишь раскрывает закон (норму),
по которой должна
жить греховная
природа.
Женщина
по природе своей всегда
живет одним, не вмещает в себе многого.
Природа и жизнь построены
по тому шаблону, который теперь так устарел и бракуется в редакциях, не говоря уж о соловьях, которые поют день и ночь, о лае собак, который слышится издали, о старых запущенных садах, о забитых наглухо очень поэтичных и грустных усадьбах, в которых
живут души красивых женщин, не говоря уж о старых, дышащих на ладан лакеях-крепостниках, о девицах, жаждущих самой шаблонной любви.
У Инны Ивановны, кроме младшего, Павлуши, есть еще сын, семейный, у которого она, собственно, и
живет, так как своих средств не имеет; но оттого ли, что Николай порядочно суховатый человек, или
по самой
природе вещей ее больше тянет к дочери, всякое свое горе и беспокойство она несет к нам.