Неточные совпадения
Они
живут весело и дружно, работают и отдыхают, и наслаждаются жизнью, и смотрят на будущее если не
без забот, то с твердою и совершенно основательной уверенностью, что чем дальше, тем лучше будет.
Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились,
заботы еще не успели завестись — я
жил без оглядки, делал, что хотел, процветал, одним словом.
Мало занятые, все они
жили не торопясь,
без особых
забот, спустя рукава.
И зачем он ушел тогда с фабрики —
жил бы теперь в тепле, в сухе и
без заботы.
— Что же я могу тебе о себе сказать! Моя жизнь — все равно что озеро в лесу: ни зыби, ни ряби, тихо, уединенно, бесшумно, только небо сверху смотрится. Конечно, нельзя, чтоб совсем
без забот. Хоть и в забытом углу
живем, а все-таки приходится и об себе, и о других хлопотать.
— Да, но имеем ли мы право искать спокойствия, друг мой? Я вот тоже, когда глупенькая была, об том только и думала, как бы
без заботы прожить. А выходит, что я заблуждалась. Выходит, что мы, как христиане, должны беспрерывно печься о присных наших!
Женился бы, послал бы бог тебе деточек, а я бы нянчила их — и
жил бы
без горя,
без забот, и
прожил бы век свой мирно, тихо, никому бы не позавидовал; а там, может, и не будет хорошо, может, и помянешь слова мои…
Всё это обман или
забота о том, чтобы раб был не в силах работать; но раб остается рабом, и господин, не могущий
жить без раба, меньше чем когда-нибудь готов освободить его.
Обидно до жгучих слёз: земля оврагами изранена, реки песками замётаны, леса горят, деревни — того жесточе, скотина вроде вшей, мужик
живёт дико, в грязи,
без призора, глуп, звероват, голоден,
заботы о нём никакой, сам бы о себе, может, позаботился — не размахнёшься, запрещено!
— Нет, Глеб Савиныч, не надыть нам: много денег, много и греха с ними! Мы довольствуемся своим добром; зачем нам! С деньгами-то
забот много; мы и
без них
проживем. Вот я скажу тебе на это какое слово, Глеб Савиныч: счастлив тот человек, кому и воскресный пирожок в радость!
Покамест она
живет у матери, на полной свободе,
без всякой житейской
заботы, пока еще не обозначились в ней потребности и страсти взрослого человека, она не умеет даже отличить своих собственных мечтаний, своего внутреннего мира — от внешних впечатлений.
Для чего культурному человеку изнывать в каких-то сумерках, лишенных света и тепла, когда те задачи, преследование которых ему доступно, он может вполне удобно переносить с собой в такие местности, в которых вдоволь и тепла и света? Для чего он будет выносить в своей Заманиловке тьмы тем всякого рода лишений и неудобств, когда при тех же материальных затратах он может «в другом месте»
прожить без мучительной
заботы о том, позволит ли подоспевший сенокос послать завтра в город за почтой?
Большая часть шла с тем, чтобы
пожить без нужды и
без забот на счет благотворителя, наивно мечтающего о всеобщем благоденствии.
Царь, издав такой закон,
Начал пить, и есть, и спать,
Начал
жить да поживать,
Как дотоле,
без забот.
Дня не проводит Мазай
без охоты.
Жил бы он славно, не знал бы
заботы...
— Засыпали мы наши души хламом повседневных
забот и привыкли
жить без души, до того привыкли, что и не замечаем, какие все мы стали деревянные, бесчувственные, мёртвые. И люди такие, как он, непонятны нам… — слушал Тихон Павлович.
Садится Орша на коня,
Дал знак рукой, гремя, звеня,
Средь вопля женщин и детей
Все повскакали на коней,
И каждый с знаменьем креста
За ним проехал в ворота;
Лишь он, безмолвный, не крестясь,
Как бусурман, татарский князь,
К своим приближась воротам,
Возвел глаза — не к небесам;
Возвел он их на терем тот,
Где прежде
жил он
без забот,
Где нынче ветер лишь
живет,
И где, качая изредка
Дверь
без ключа и
без замка,
Как мать качает колыбель,
Поет гульливая метель!..
И вот теперь, привел Бог,
живете без думы,
без заботы, аки птица небесная…
Сусанне только этого и нужно было. Она верила в светлое будущее, верила в возможность
прожить хорошо и счастливо
без копейки, то есть вернее сказать, едва ли понимала она, что значит жизнь
без копейки, с вечным трудом и
заботой. Доселе испытывать этого ей еще не доводилось, и потому взгляд ее на жизнь был и легок, и поверхностен. С ее расплывающейся добротой, с ее распущенною беспечностью ей нужна была только ласка человека, которого она любила в данную минуту.
Я утешал ее, что стану для нее
жить и
без устали работать, но овладевавшее мною при этом смущение еще более усиливалось; я вспомнил, что я ровно ничего не умею делать и в шестнадцать лет еду к матери не для облегчения ее участи, а скорее для усиления ее
забот.
Он смотрел в окно, как по туманному небу тянулся дым из фабричных труб, и думал: везде кругом — заводы, фабрики, мастерские
без числа, в них работают десятки тысяч людей; и все эти люди
живут лишь одною мыслью, одною целью — побольше заработать себе, и нет им
заботы до всех, кто кругом; робкие и алчные, не способные ни на какое смелое дело, они вот так же, как сейчас вокруг него, будут шутить и смеяться, не желая замечать творящихся вокруг обид и несправедливостей.
Одно было ясно, что
живет она независимо, на свои средства,
без всякой
заботы о том, на что и сколько ей еще так
жить,
проживает много, вероятно, втрое больше, чем казалось ему, хотя домашняя ее обстановка не отзывалась вовсе очень большими расходами.
— Все должно прийти само собой, — продолжал он еще горячее. — Я на своем веку довольно марал бумаги. Но как я сделался писателем? Приехал я в деревню. Предо мной природа. Не любить ее нельзя. Кругом живые люди. Стал я их полегоньку описывать. Так, попросту,
без затей: как
живут, как говорят, как любят. Все, что покрасивее, поцветнее, пооригинальнее, то, разумеется, и шло на бумагу. А больше у меня никакой и
заботы не было.
Думаю же я, что это будет так, во-впервых, потому, что я всегда находил и больше разума, и настоящего знания, нужного людям, среди крестьян, чем среди чиновников, и потому думаю, что крестьяне сами скорее и лучше обдумают, что для них нужнее; во-вторых, потому, что крестьяне, те самые, о благе которых идет
забота, лучше знают, в чем оно состоит, чем чиновники, озабоченные преимущественно получением жалованья, и, в-третьих, потому, что опыт жизни постоянно и безошибочно показывает, что чем больше крестьяне подвергаются влиянию чиновников, как это происходит в центрах, тем более они беднеют и, напротив, чем дальше крестьяне
живут от чиновников, как, например, в Сибири, в Самарской, Оренбургской, Вятской, Вологодской, Олонецкой губерниях, — тем больше,
без исключения, они благоденствуют.