Неточные совпадения
Бобчинский. Имею честь представиться:
житель здешнего
города, Петр Иванов сын Бобчинский.
"Прибыл я в
город Глупов, — писал он, — и хотя увидел
жителей, предместником моим в тучное состояние приведенных, но в законах встретил столь великое оскудение, что обыватели даже различия никакого между законом и естеством не полагают.
…Неожиданное усекновение головы майора Прыща не оказало почти никакого влияния на благополучие обывателей. Некоторое время, за оскудением градоначальников,
городом управляли квартальные; но так как либерализм еще продолжал давать тон жизни, то и они не бросались на
жителей, но учтиво прогуливались по базару и умильно рассматривали, который кусок пожирнее. Но даже и эти скромные походы не всегда сопровождались для них удачею, потому что обыватели настолько осмелились, что охотно дарили только требухой.
Кроме того, он был
житель уездного
города, и ему хотелось рассказать, как из его
города пошел один солдат бессрочный, пьяница и вор, которого никто уже не брал в работники.
— В записках местного
жителя Афанасия Дьякова, частию опубликованных мною в «Губернских ведомостях», рассказано, что швед пушкарь Егор — думать надо Ингвар, сиречь, упрощенно, Георг — Игорь, — отличаясь смелостью характера и простотой души, сказал Петру Великому, когда суровый государь этот заглянул проездом в
город наш: «Тебе, царь, кузнечному да литейному делу выучиться бы, в деревянном царстве твоем плотников и без тебя довольно есть».
— Тоську в Буй выслали. Костромской губернии, — рассказывал он. — Туда как будто раньше и не ссылали, черт его знает что за
город,
жителя в нем две тысячи триста человек. Одна там, только какой-то поляк угряз, опростился, пчеловодством занимается. Она — ничего, не скучает, книг просит. Послал все новинки — не угодил! Пишет: «Что ты смеешься надо мной?» Вот как… Должно быть, она серьезно втяпалась в политику…
В этот день дома
города как будто стиснулись, выдавив на улицы всех
жителей.
Внимание, так наглядно выраженное крупными
жителями маленького, затерянного в болотах
города, возбуждало красноречие и чем-то обнадеживало Клима Ивановича, наблюдая за ними, он попутно напомнил себе, что таких — миллионы, и продолжал говорить более смело, твердо.
— Сегодня знакомлю редакцию с культурными силами
города. На семьдесят тысяч
жителей оказалось четырнадцать сил, н-да, брат! Три силы состоят под гласным надзором полиции, а остальные, наверное, почти все под негласным. Зер комиш… [Очень смешно (нем.).]
— Идиотский
город, восемьдесят пять процентов
жителей — идиоты, десять — жулики, процента три — могли бы работать, если б им не мешала администрация, затем идут страшно умные, а потому ни к черту не годные мечтатели…
Оживляясь, он говорил о том, что сословия относятся друг к другу иронически и враждебно, как племена различных культур, каждое из них убеждено, что все другие не могут понять его, и спокойно мирятся с этим, а все вместе полагают, что население трех смежных губерний по всем навыкам, обычаям, даже по говору — другие люди и хуже, чем они,
жители вот этого
города.
О Якутске собственно я знал только, да и вы, вероятно, не больше знаете, что он главный
город области этого имени, лежит под 62˚ с‹еверной› широты, производит торг пушными товарами и что, как я узнал теперь, в нем нет… гостиницы. Я даже забыл, а может быть и не знал никогда, что в нем всего две тысячи семьсот
жителей.
Буры разделили ее на округи, построили
города, церкви и ведут деятельную, патриархальную жизнь, не уступая, по свидетельству многих английских путешественников, ни в цивилизации, ни в образе жизни
жителям Капштата.
Я начитался о многолюдстве японских
городов и теперь понять не мог, где же помещается тут до шестидесяти тысяч
жителей, как говорит, кажется, Тунберг?
Шанхай сам по себе ничтожное место по народонаселению; в нем всего (было до осады) до трехсот тысяч
жителей: это мало для китайского
города, но он служил торговым предместьем этим
городам и особенно провинциям, где родится лучший шелк и чай — две самые важные статьи, которыми пока расплачивается Китай за бумажные, шерстяные и другие европейские и американские изделия.
Витима — слобода, с церковью Преображения, с сотней
жителей, с приходским училищем, и ямщики почти все грамотные. Кроме извоза они промышляют ловлей зайцев, и тулупы у всех заячьи, как у нас бараньи. Они сеют хлеб. От Витимы еще около четырехсот верст до Киренска, уездного
города, да оттуда девятьсот шестьдесят верст до Иркутска. Теперь пост, и в Витиме толпа постников, окружавшая мою повозку, утащила у меня три рыбы, два омуля и стерлядь, а до рябчиков и другого скоромного не дотронулись: грех!
Там то же почти, что и в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по аллеям. У ворот домов стоят
жители. Они, кажется, немного перестали бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем. В
городе, при таком большом народонаселении, было живое движение. Много народа толпилось, ходило взад и вперед; носили тяжести, и довольно большие, особенно женщины. У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
Если б еще можно было свободно проникнуть в
города, посмотреть других
жителей, их быт, а то не пускают. В природе нет никаких ярких особенностей: местность интересна настолько или потолику, сказал бы ученый путешественник, поколику она нова, как всякая новая местность.
В
городе считается около 25 тысяч всех
жителей, европейцев и цветных.
Но пора кончить это письмо… Как? что?.. А что ж о Мадере: об управлении
города, о местных властях, о числе
жителей, о количестве выделываемого вина, о торговле: цифры, факты — где же все? Вправе ли вы требовать этого от меня? Ведь вы просили писать вам о том, что я сам увижу, а не то, что написано в ведомостях, таблицах, календарях. Здесь все, что я видел в течение 10-ти или 12-ти часов пребывания на Мадере.
Жителей всех я не видел, властей тоже и даже не успел хорошенько посетить ни одного виноградника.
В
городе теперь пока, и с его уездом, около 5000
жителей.
Он говорит, что цифра триста миллионов, которою определяют народонаселение Китая, не преувеличена: в его провинции есть несколько
городов, где считают от двух до трех миллионов
жителей, и, между прочим, знаменитый
город Сучеу.
В темноте я наткнулся на какого-то француза, с которым разговорился о
городе, о
жителях, о стране.
Около
города текут две реки: Гекc и Брееде. Из Гекса вода через акведуки, миль за пять, идет в
город.
Жители платят за это удобство маленькую пошлину.
Город посредством водопроводов снабжается отличной водой из горных ключей. За это платится
жителями известная подать, как, впрочем, за все удобства жизни. Англичане ввели свою систему сборов, о чем также будет сказано в своем месте.
Когда в губернском
городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные
жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что, наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства. И указывали на семью Туркиных как на самую образованную и талантливую.
Русский ты?» — «Я амчанин, тятя: в Амченске [В простонародье
город Мценск называется Амченском, а
жители амчанами.
«В самом деле, — подумал я, —
житель лесов не выживет в
городе, и не делаю ли я худо, что сбиваю его с того пути, на который он встал с детства?»
— «Значит, остались и
города для тех, кому нравится в
городах?» — «Не очень много таких людей;
городов осталось меньше прежнего, — почти только для того, чтобы быть центрами сношений и перевозки товаров, у лучших гаваней, в других центрах сообщений, но эти
города больше и великолепнее прежних; все туда ездят на несколько дней для разнообразия; большая часть их
жителей беспрестанно сменяется, бывает там для труда, на недолгое время».
Людей, сосланных на житье «за мнения» в дальние
города, несколько боятся, но никак не смешивают с обыкновенными смертными. «Опасные люди» имеют тот интерес для провинции, который имеют известные Ловласы для женщин и куртизаны для мужчин. Опасных людей гораздо больше избегают петербургские чиновники и московские тузы, чем провинциальные
жители. Особенно сибиряки.
Под рубрикой о нравственности городских
жителей было написано: «Жидов в
городе Кае не находилось».
Разумеется, добычливые деревенские охотники дроздов не стреляют не столько из уважения к народному предрассудку, сколько потому, что они мелки и не стоят заряда; около же больших
городов, особенно около столиц, крестьяне стреляют дроздов очень много и еще более ловят и выгодно продают для роскошных столов богатых городских
жителей.
Сравнивая нравы
жителей сея в
города произведенныя деревни со нравами других российских
городов, подумаешь, что она есть наидревнейшая и что развратные нравы суть единые токмо остатки ее древнего построения.
Так, господин, вывозящий мусор из
города, мог бы, несмотря на совершенную бесценность этого предмета, заломить за него непомерные деньги, если бы увидел, что все окрестные
жители по непонятной иллюзии придают ему какую-то особенную цену…
— Садитесь, пожалуйста! — сказал Салов, любезно усаживая Вихрова на диван и даже подкладывая ему за спину вышитую подушку. Сам он тоже развалился на другом конце дивана; из его позы видно было, что он любил и умел понежиться и посибаритничать. [Посибаритничать — жить в праздности и роскоши. От названия древнегреческого
города Сибарис, о
жителях которого ходила молва как о людях изнеженных.]
Во время рождественских праздников приезжал к отцу один из мировых судей. Он говорил, что в
городе веселятся, что квартирующий там батальон доставляет
жителям различные удовольствия, что по зимам нанимается зал для собраний и бывают танцевальные вечера. Потом зашел разговор о каких-то пререканиях земства с исправником, о том, что земские недоимки совсем не взыскиваются, что даже жалованье членам управы и мировым судьям платить не из чего.
Пройдя церковь и баррикаду, вы войдете в самую оживленную внутреннею жизнью часть
города. С обеих сторон вывески лавок, трактиров; купцы, женщины в шляпках и платочках, щеголеватые офицеры, — всё говорит вам о твердости духа, самоуверенности, безопасности
жителей.
Интересовался также
городами, граничащими с ней, особенно фабричными районами. Когда он ездил на любимую им рыбную ловлю, то в деревнях и селах дружил с
жителями, каким-то чутьем угадывая способных, и делал их своими корреспондентами.
Варвара Петровна велела ей дать себе полный отчет о ее заграничных впечатлениях, преимущественно о природе,
жителях,
городах, обычаях, их искусстве, промышленности, — обо всем, что успела заметить.
Кашин — уездный
город Тверской губернии; имеет, по календарю, до семи с половиной тысяч
жителей и лежит на реке Кашинке, которая скромно катит среди
города свои волны в зеленых берегах.
И тотчас же пошли разговоры, далеко ль они ушли? и в какую сторону пошли? и где бы им лучше идти? и какая волость ближе? Нашлись люди, знающие окрестности. Их с любопытством слушали. Говорили о
жителях соседних деревень и решили, что это народ неподходящий. Близко к
городу, натертый народ; арестантам не дадут потачки, изловят и выдадут.
В отдаленных краях Сибири, среди степей, гор или непроходимых лесов, попадаются изредка маленькие
города, с одной, много с двумя тысячами
жителей, деревянные, невзрачные, с двумя церквами — одной в
городе, другой на кладбище, —
города, похожие более на хорошее подмосковное село, чем на
город.
Через минуту двери домов в Дэбльтоуне раскрывались, и
жители выходили навстречу своих приезжих. Вагон опустел. Молодой человек еще долго кланялся мистеру Дикинсону и напоминал о поклоне мисс Люси. Потом он отправился в
город и посеял там некоторое беспокойство и тревогу.
Положение правительств подобно положению завоевателя, который желает сохранить
город, поджигаемый самими
жителями. Только что он затушит пожар в одном месте, загорается в двух других; только что он уступает огню, отломает то, что загорелось, от большого здания, — загорается с двух концов и это здание. Загорания эти еще редки, но загораются они огнем, который, начавшись с искры, не остановится до тех пор, пока не сожжет всего.
Слушая чудесные сказки отца, мальчик вспоминал его замкнутую жизнь: кроме лекаря Маркова и молодого дьячка Коренева, никто из горожан не ходил в гости, а старик Кожемякин почти никогда не гулял по
городу, как гуляют все другие
жители, нарядно одетые, с жёнами и детьми.
— Какой же вы голова
городу, ежели не понимаете общего интереса
жителей? — ехидно спрашивал кривой, а Сухобаев, глядя на него сбоку, говорил вздрагивающим голосом...
Люба стала главною нитью, связывающею его с жизнью
города: ей были известны все события, сплетни, намерения
жителей, и о чём бы она ни говорила, речь её была подобна ручью чистой воды в грязных потоках — он уже нашёл своё русло и бежит тихонько, светлый по грязи, мимо неё.
Говоришь им: вы подумайте, это предприятие полезно всему
городу, всякому
жителю!
6) что слух о богатствах, скрывающихся якобы в недрах земли, есть не более как выдумка, пущенная экспертом от наук в видах легчайшего получения из казны прогонных денег; в
городе же никто из
жителей никаким укрывательством никогда не занимался...
В-третьих, Зубиха — гордячка, модница, городская прощелыга, привыкшая повелевать всем
городом; следовательно, на них, на деревенских
жителей, — даром что они старинные столбовые дворяне, — и плюнуть не захочет.