Неточные совпадения
Марфенька печалилась и ревновала ее к сестре, но сказать
боялась и потихоньку плакала. Едва ли это была не первая серьезная печаль Марфеньки, так что и она бессознательно приняла общий серьезно-туманный тон, какой лежал над Малиновкой и ее
жителями.
Там то же почти, что и в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по аллеям. У ворот домов стоят
жители. Они, кажется, немного перестали
бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем. В городе, при таком большом народонаселении, было живое движение. Много народа толпилось, ходило взад и вперед; носили тяжести, и довольно большие, особенно женщины. У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
Людей, сосланных на житье «за мнения» в дальние города, несколько
боятся, но никак не смешивают с обыкновенными смертными. «Опасные люди» имеют тот интерес для провинции, который имеют известные Ловласы для женщин и куртизаны для мужчин. Опасных людей гораздо больше избегают петербургские чиновники и московские тузы, чем провинциальные
жители. Особенно сибиряки.
Жители прятались по домам,
боялись ходить но улицам; о самой истории никто не осмеливался поминать.
— Здешний
житель — как не знать! Да не слишком ли шибко завертелось оно у вас, колесо-то это? Вам только бы сбыть товар, а про то, что другому, за свои деньги, тоже в сапогах ходить хочется, вы и забыли совсем! Сказал бы я тебе одно слово, да
боюсь, не обидно ли оно для тебя будет!
— Как тебе сказать? С непривычки оно точно… опасаешься немного, ну а потом видишь, что другие люди не
боятся, и сам станешь посмелее… Много там, братец мой, всякой всячины. Придем — сам увидишь. Одно только плохо — лихорадка. Потому кругом болота, гниль, а притом же жарища. Тамошним-то
жителям ничего, не действует на них, а пришлому человеку приходится плохо. Одначе будет нам с тобой, Сергей, языками трепать. Лезь-ка в калитку. На этой даче господа живут очень хорошие… Ты меня спроси: уж я все знаю!
Дикие
жители ее, белки и верхолазы, не привыкшие в этом безлюдном месте
бояться человека, не прятались при виде ратников, а только взбирались на верхние сучья и любопытно глядели оттуда на проходивших.
Рейнсдорп собрал опять совет из военных и гражданских своих чиновников и требовал от них письменного мнения: выступить ли еще противу злодея, или под защитой городских укреплений ожидать прибытия новых войск? На сем совете действительный статский советник Старов-Милюков один объявил мнение, достойное военного человека: идти противу бунтовщиков. Прочие
боялись новою неудачею привести
жителей в опасное уныние и только думали защищаться. С последним мнением согласился и Рейнсдорп.
Подрядчик-плотник всю свою жизнь строит в городе дома и все же до самой смерти вместо «галерея» говорит «галдарея», так и эти шестьдесят тысяч
жителей поколениями читают и слышат о правде, о милосердии и свободе и все же до самой смерти лгут от утра до вечера, мучают друг друга, а свободы
боятся и ненавидят ее, как врага.
Половина селитьбы пустовала, а оставшиеся в целых
жители неохотно шли на старые пепелища,
боясь розысков и жестокой расправы.
— Идти… но куда же? — ты забыла, что у нас кроме синего неба и темного леса нет ни кровли, ни пристанища… и чего
бояться… это явно, что в пещере есть
жители… кто они таковы?.. что нам за дело… если они разбойники, то им нечего с нас взять, если изгнанники, подобно нам — то еще менее причин к боязни… К тому же в теперешние временазлодеи и убийцы не
боятся смотреть на красное солнце, не стыдятся показывать свои лица в народе…
За вас я не
боюсь. Город страшит меня. Все
жители сошли с ума. Они строят свое счастье на какой-то сумасшедшей мечте. Они ждут чего-то от кораблей, которые придут сегодня.
Я не
боюсь ни разбойников, ни грабителей, но перед привидениями и мертвецами, перед таинственными загробными
жителями я испытываю неясный трепет.
Люди считали мать Беко колдуньей. Она никуда не выходила из своего жилища, точно
боялась солнечного света. Зато к ней охотно шли темные, наивные
жители бедного квартала. Она гадала им на картах, зернах кукурузы и кофейной гуще.
— Вы думаете дождаться конца года, чтобы действовать, как начали его зимою, под Эррастфером. Вспомните, что шведы так же северные
жители, как и русские, что они не
боятся морозов, ближе к своим магазинам, ко всем способам продовольствия съестного и боевого; к тому ж зима не всегда верная помощница войны: она скорее враг ее, особенно в чужом краю. Вспомните, что мы обязаны только усердию незнакомца спасением нашей артиллерии и приводом ее на место сражения под Эррастфером.
Все молчало в зале,
боясь пошевелиться; казалось, все в один миг окаменели, как
жители Помпеи под лавою, на них набежавшею.
В царствование Анны Иоанновны одних знатных и богатых людей было лишено чести, достоинств, имений и жизни и сосланных в ссылку более 20 000 человек. Петербург кишел доносчиками, которые нагоняли такой страх на
жителей, что многие затворялись у себя в домах и
боялись показаться на улицу, а особенно посещать сборища.