Неточные совпадения
Национальность, как ступень индивидуализации в
жизни общества, есть сложное историческое образование; она определима не только кровью, — раса есть зоология, праисторическая материя, — но также языком, не только землей, но прежде всего общей исторической судьбой.
Вывод тот, что
национальность есть положительная ценность, обогащающая
жизнь человечества, без этого представляющего собой абстракцию, национализм же есть злое, эгоистическое самоутверждение и презрение и даже ненависть к другим народам.
Национальность есть индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование человечества, она заложена в самих глубинах
жизни, и
национальность есть ценность, творимая в истории, динамическое задание.
Эмоциональная
жизнь, связанная с
национальностью, очень запутанна и сложна.
Счастливая особенность детства — непосредственность впечатлений и поток яркой
жизни, уносящий все вперед и вперед, — не позволили и мне остановиться долго на этих национальных рефлексиях… Дни бежали своей чередой, украинский прозелитизм не удался; я перестрадал маленькую драму разорванной детской дружбы, и вопрос о моей «
национальности» остался пока в том же неопределенном положении…
— Русские, действительно, чаще скучают, нежели люди других
национальностей, и, мне кажется, это происходит оттого, что они чересчур избалованы. Русские не любят ни думать, ни говорить. Я знал одного полковника, который во всю
жизнь не сказал ни одного слова своему денщику, предпочитая объясняться посредством телодвижений.
Мы, все христианские народы, живущие одной духовной
жизнью, так что всякая добрая, плодотворная мысль, возникающая на одном конце мира, тотчас же сообщаясь всему христианскому человечеству, вызывает одинаковые чувства радости и гордости независимо от
национальности; мы, любящие не только мыслителей, благодетелей, поэтов, ученых чужих народов; мы, гордящиеся подвигом Дамиана, как своим собственным; мы, просто любящие людей чужих
национальностей: французов, немцев, американцев, англичан; мы, не только уважающие их качества, но радующиеся, когда встречаемся с ними, радостно улыбающиеся им, не могущие не только считать подвигом войну с этими людьми, но не могущие без ужаса подумать о том, чтобы между этими людьми и нами могло возникнуть такое разногласие, которое должно бы было быть разрешено взаимным убийством, — мы все призваны к участию в убийстве, которое неизбежно, не нынче, так завтра должно совершиться.
Фашизм, национал-социализм хочет более коммюнотарной
жизни внутри данной
национальности.
К какой бы
национальности ни принадлежал человек, будь он хоть самый завзятый немецкий или русский шовинист, он все-таки должен сознаться, приехавши в Париж, что дальше уже некуда двигаться, если искать центр общественной и умственной
жизни.
Можно будет говорить самые смелые вещи, вроде того, что все люди на свете имеют одного общего отца; что ни одна
национальность не имеет основания и права унижать и обижать людей другой
национальности; что нельзя молиться о мире, не почитая
жизни в мире со всеми народами за долг и обязанность перед богом, и т. д. и т. д.
Чтение твоего письма, особенно после твоих безрассудных выходок о польской
национальности, письма наполненного страстными выражениями, которых ты мне никогда не говорил, раздражило бы его и, может быть, сократило бы его
жизнь, — а ты знаешь, что он мне дороже всего на свете.