Неточные совпадения
А чтение, а
ученье — вечное питание мысли, ее бесконечное развитие! Ольга ревновала к каждой не показанной ей книге, журнальной статье, не шутя сердилась или оскорблялась, когда он не заблагорассудит показать ей что-нибудь, по его мнению, слишком серьезное, скучное, непонятное ей, называла это педантизмом, пошлостью, отсталостью, бранила его «старым немецким париком». Между ними по этому поводу происходили
живые, раздражительные сцены.
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не лучше: один скажет свой вопрос или ответ и потом сонно зевает по сторонам, пока переводчик передает. Разве
ученье, внезапный шум на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат глаза, навострят уши, а потом опять впадают в апатию. И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда, смелого выражения,
живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.
Религиозное
учение это состояло в том, что всё в мире
живое, что мертвого нет, что все предметы, которые мы считаем мертвыми, неорганическими, суть только части огромного органического тела, которое мы не можем обнять, и что поэтому задача человека, как частицы большого организма, состоит в поддержании жизни этого организма и всех
живых частей его.
Исключительно умозрительное направление совершенно противуположно русскому характеру, и мы скоро увидим, как русский дух переработал Гегелево
учение и как наша
живая натура, несмотря на все пострижения в философские монахи, берет свое.
Ученье шло плохо, без соревнования, без поощрений и одобрений; без системы и без надзору, я занимался спустя рукава и думал памятью и
живым соображением заменить труд. Разумеется, что и за учителями не было никакого присмотра; однажды условившись в цене, — лишь бы они приходили в свое время и сидели свой час, — они могли продолжать годы, не отдавая никакого отчета в том, что делали.
А та нежная, тонкая,
живая нить, которая связывает процесс
учения с вечным стремлением к знанию, освещает его, подымает, живит, — молчала или затрагивалась редко, случайно…
Христианские догматы — не интеллектуальные теории, не метафизические
учения, а факты, видения,
живой опыт.
[У Вл. Соловьева есть остроумное
учение о различии между бытием как состоянием, которое Гегель превратил в отвлеченную идею, и сущим как конкретным,
живым носителем бытия, субстратом, существом.
Учение об эманации отрицает и лицо Творца и лицо творимых, отрицает свободу и самостоятельность творения.] все
живое пребывает в божественном плане космоса, до времени и до мира совершается в идеальном процессе божественной диалектики.
Зато тем великолепнее показала себя пятая рота. Молодцеватые, свежие люди проделывали ротное
ученье таким легким, бодрым и
живым шагом, с такой ловкостью и свободой, что, казалось, смотр был для них не страшным экзаменом, а какой-то веселой и совсем нетрудной забавой. Генерал еще хмурился, но уже бросил им: «Хорошо, ребята!» — это в первый раз за все время смотра.
Ересь есть проявление движения в церкви, есть попытка разрушения закоченевшего утверждения церкви, попытка
живого понимания
учения. Всякий шаг движения вперед, понимания и исполнения
учения совершался еретиками: еретики были и Тертуллиан, и Ориген, и Августин, и Лютер, и Гус, и Савонаролла, и Хельчицкий и др. Оно и не могло быть иначе.
Я по крайней мере за все, что сохранилось во мне доброго, считаю себя обязанным гимназии, университету, общественному
учению и тому
живому началу, которое вынес я оттуда.
Из того, что известно о ходе
ученья Петра под руководством Тиммермана, очевидно, конечно, что Петр обладал
живою и страстною натурой и замечательными умственными способностями; но каковы были его думы и планы в это время, мы не можем сказать положительно.
Журналист без просвещенья
Хочет умником прослыть;
Сам, не кончивши
ученья,
Всех пускается учить:
Мертвых и
живых тревожит…
Не пора ль ему шепнуть,
Что учить никак не может,
Кто учился как-нибудь.
Кто из
живого, всеобъемлющего
учения Гегеля стремился сделать схоластический, безжизненный, страшный скелет?
Учителя немецкого языка, все как на подбор, были педантичны, строги и до смешного скупы на хорошие отметки. Их ненавидели и травили. Зато с
живыми, веселыми французами жили по-дружески, смеялись, острили на их уроках, хлопали их по плечу. Если французский язык был в начале и в конце классных занятий, то особенным шиком считалось вместо молитвы до и после
ученья прочитать, например, «Чижика» или «Эндер бэндер козу драл».
Если сии стррки дойдут до могущих еще быть в
живых современников моих, то, во-первых, они не дадут мне солгать, что в век нашей златой старовины все так бывало и с ними, и с нами, и со всеми, начиная от «воспитания», то есть вскормления (теперь под словом, «воспитание» разумеется другое, совсем противное), чрез все
учение у панов Кнышевских, приключения в школе, субботки, Фтеодосия, так и у доминов Галушкинских, даже до хождения на вечерницы; везде, взявши от семейства самого наиясновельможного пана гетьмана до последнего подпрапорного (не в батеньке речь), везде все так было, конечно, с изменениями, но не с разительными.
Но беда в том, что
ученье это редким из нас впрок идет: редкие решаются собственным умом проверить чужие внушения, внести в чужие системы свет собственной мысли и ступить на дорогу беспощадного отрицания для отыскания чистой истины; большая часть принимает
ученье только памятью, и если действует иногда рассудком, то не потому, чтобы внутренняя,
живая потребность была, а потому только, что в голову заброшено такое
учение, в котором именно приказывается мыслить.
По
учению буддистов, есть пять главных заповедей. Первая: не убивай умышленно никакое
живое существо. Вторая: не присваивай себе то, что другой человек считает своей собственностью.
Этот эволюционный монизм, хотя и начинает с
учения о боговоплощении Иисуса, фактически упраздняет
живую веру в распятого Бога.
Имперсонализм есть роковая черта таких
учений, и это понятно, ибо личность познается только встречей,
живым откровением о себе.
Никогда нельзя сказать про человека, действительно прикоснувшегося к церковной жизни, что для него догматы суть только
учение или рациональные схемы, логические символы, ибо прикосновенность эта именно и означает реальную встречу Бога с человеком в
живом личном опыте, личное мифотворчество.
По глубочайшему смыслу
учения Платона, мир идей есть не что иное, как София, т. е. хотя и
живое откровение Божества, но еще не само Божество.
Все
учение Платона об Эросе носит характер отвлечённый — отвлечения через восхождение по ступеням от мира чувственного, где даны
живые существа, к миру идейному, где возможна лишь любовь к идее, к истине, к красоте, к высшему благу.
Я вспоминаю дни
ученья,
Горячей дружбы увлеченья,
Проказы милых школьных лет,
Надежды силы молодые
И грезы светлые,
живыеИ чистой юности рассвет…
В ту зиму уже началась Крымская война. И в Нижнем к весне собрано было ополчение. Летом я нашел больше толков о войне; общество несколько
живее относилось и к местным ополченцам. Дед мой командовал ополчением 1812 года и теперь ездил за город смотреть на
ученье и оживлялся в разговорах. Но раньше, зимой. Нижний продолжал играть в карты, давать обеды, плясать, закармливать и запаивать тех офицеров, которые попадали проездом, отправляясь „под Севастополь“ и „из-под Севастополя“.
Сергей Андреевич, наклонившись над стаканом и помешивая ложечкой чай, угрюмо и недоброжелательно слушал Даева. То, что он говорил, не было для Сергея Андреевича новостью: и раньше он уже не раз слышал от Даева подобные взгляды и по журнальной полемике был знаком с этим недавно народившимся у нас доктринерским
учением, приветствующим развитие в России капитализма и на место
живой, деятельной личности кладущим в основу истории слепую экономическую необходимость.
И поддерживая друг друга в этом обмане, люди часто до того искренно убеждаются в том, что в этом безумном толчении воды, бессмысленность которого очевидна для них самих, и состоит жизнь, — так убеждаются в этом, что с презрением отворачиваются от призыва к настоящей жизни, который они не переставая слышат: и в
учении истины, и в примерах жизни
живых людей, и в своем заглохшем сердце, в котором никогда не заглушается до конца голос разума и любви.
Нечего гадать, что было бы с Толстым, если бы он осуществил в жизни свое
учение, — к какого рода углублению и расширению
живой жизни он бы пришел.
Уже Кант в
учении о категорическом императиве и чистой моральной воле стал на путь отрицания душевного, отрицания
живого конкретного человека.
И в наше время дело дошло до того, что христианская истина, прежде познававшаяся только немногими людьми, одаренными
живым религиозным чувством, теперь, в некоторых проявлениях своих, в виде социалистических
учений, сделалась истиной, доступной каждому самому простому человеку, жизнь же общества самым грубым и очевидным образом на каждом шагу противоречит этой истине.
«Соблюдай субботу, обрезывайся, не крадь, не пей хмельного, не убивай
живого, отдавай десятину бедным, не прелюбодействуй, омывайся и молись пять раз в день, крестись, причащайся и т. под.». Таковы постановления внешних религиозных
учений: браминского, буддийского, магометанского, еврейского, церковного, ложно называемого христианским.