Неточные совпадения
В наше время неудобно забывать, что как выпяленные из орбит глаза некоторых ученых, смущающихся взглядами подающей им жаркое кухарки, обусловливают успех людей менее честных и менее ученых, но более
живых и чутких к общественному пульсу, так и не в меру выпяливаемые художественные прихоти и страсти художников обусловливают успех непримиримых врагов
искусства: людей, не уважающих ничего, кроме положения и прибытка, и теоретиков, поставивших себе миссиею игнорированье
произведений искусства и опошление самих натур, чувствующих неотразимость художественного призвания.
Однако же в этом отношении
произведение искусства находится в гораздо благоприятнейших обстоятельствах, нежели явления действительности; и эти обстоятельства могут заставить человека, не привыкшего анализировать причины своих ощущений, предполагать, что
искусство само по себе производит на человека более действия, нежели
живая действительность.
Произведение искусства — создание жизненного процесса, создание
живого человека, который произвел дело не без тяжелой борьбы, и на
произведении отражается тяжелый, грубый след борьбы производства.
Апология действительности сравнительно с фантазиею, стремление доказать, что
произведения искусства решительно не могут выдержать сравнения с
живой действительностью, вот сущность этого рассуждения.
Если даже согласимся, что в Виттории были совершенны все основные формы, то кровь, теплота, процесс жизни с искажающими красоту подробностями, следы которых остаются на коже, — все эти подробности были бы достаточны, чтобы поставить
живое существо, о котором говорит Румор, несравненно ниже тех высоких
произведений искусства, которые имеют только воображаемую кровь, теплоту, процесс жизни на коже и т. д.
Вообще говоря,
произведения искусства страдают всеми недостатками, какие могут быть найдены в прекрасном
живой действительности; но если
искусство вообще не имеет никаких прав на предпочтение природе и жизни, то, быть может, некоторые
искусства в частности обладают какими-нибудь особенными преимуществами, ставящими их
произведения выше соответствующих явлений
живой действительности? быть может даже, то или другое
искусство производит нечто, не имеющее себе соответствия в реальном мире?
Все, что высказывается наукою и
искусством, найдется в жизни, и найдется в полнейшем, совершеннейшем виде, со всеми
живыми подробностями, в которых обыкновенно и лежит истинный смысл дела, которые часто не понимаются наукой и
искусством, еще чаще не могут быть ими обняты; в действительной жизни все верно, нет недосмотров, нет односторонней узкости взгляда, которою страждет всякое человеческое
произведение, — как поучение, как наука, жизнь полнее, правдивее, даже художественнее всех творений ученых и поэтов.
Математически строго можно доказать, что
произведение искусства не может сравниться с
живым человеческим лицом по красоте очертаний: известно, что в
искусстве исполнение всегда неизмеримо ниже того идеала, который существует в воображении художника.
Здесь же считаю не излишним заметить, что в определении красоты как единства идеи и образа, — в этом определении, имеющем в виду не прекрасное
живой природы, а прекрасные
произведения искусств, уже скрывается зародыш или результат того направления, по которому эстетика обыкновенно отдает предпочтение прекрасному в
искусстве перед прекрасным в
живой действительности.
Но в нем есть справедливая сторона — то, что «прекрасное» есть отдельный
живой предмет, а не отвлеченная мысль; есть и другой справедливый намек на свойство истинно художественных
произведений искусства: они всегда имеют содержанием своим что-нибудь интересное вообще для человека, а не для одного художника (намек этот заключается в том, что идея — «нечто общее, действующее всегда и везде»); отчего происходит это, увидим на своем месте.
Уж и по самой своей незаконченности, неопределенности, именно по тому самому, что обыкновенно оно только «общее место», а не
живой индивидуальный образ или событие,
произведение искусства особенно способно вызывать наши воспоминания.
Художник будто спал где-то в каком-то заколдованном царстве и не заметил, Что в
искусстве уже началось
живое веяние, и здравый ум просвещенного человека отказывается высоко ценить художественные
произведения, ласкающие одно зрение, не имеющие возвышающей или порицающей идеи.