Неточные совпадения
Кудряш. Ему везде место.
Боится, что ль, он кого! Достался ему на
жертву Борис Григорьич, вот он на нем и ездит.
Он был как будто один в целом мире; он на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал на галерею, обегал по скрипучим доскам кругом, лазил на голубятню, забирался в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами его полет в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет в траве, искал и ловил нарушителей этой тишины; поймает стрекозу, оторвет ей крылья и смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она летает с этим прибавлением; с наслаждением,
боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как он сосет кровь пойманной мухи, как бедная
жертва бьется и жужжит у него в лапах.
Более же поверхностный, «частный» взгляд на жизнь
боится жертв и страданий и всякую слезу считает бессмысленной.
Я
боюсь кутузки по двум причинам. Во-первых, там должно быть сыро, неприятно, темно и тесно; во-вторых — кутузка, несомненно, должна воспитывать целую кучу клопов. Право, я положительно не знаю такого тяжкого литературного преступления, за которое совершивший его мог бы быть отданным в
жертву сырости и клопам. Представьте себе: дряхлого и больного литератора ведут в кутузку… ужели найдется каменное сердце, которое не обольется кровью при этом зрелище?
А так как обыватели Навозного искони
боялись вольнодумства пуще огня, то они не только не обращали внимания на вопли
жертв, но, напротив, хвалили Феденьку и подстрекали его к новым подвигам.
Наш табор тоже зашевелился. Хозяева ночевавших возов вели за чёлки лошадей и торопливо запрягали,
боясь, очевидно, что уреневцы не станут дожидаться и они опять останутся на
жертву тюлинского самовластия.
Я каждый раз, когда хочу сундук
Мой отпереть, впадаю в жар и трепет.
Не страх (о нет! кого
бояться мне?
При мне мой меч: за злато отвечает
Честной булат), но сердце мне теснит
Какое-то неведомое чувство…
Нас уверяют медики: есть люди,
В убийстве находящие приятность.
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в
жертву нож: приятно
И страшно вместе.
Кроме матери, у него не было никого родных и близких; но как могла помочь ему мать? И где она? Он хотел бежать к Надежде Федоровне, чтобы пасть к ее ногам, целовать ее руки и ноги, умолять о прощении, но она была его
жертвой, и он
боялся ее, точно она умерла.
Живши в полку, посреди молодых офицеров, он
боялся измены жены, а кроме того, увезя несчастную
жертву от родных, он получил более возможности вымещать на ней свою ошибку и нелюбовь к себе.
Они так и остались в неведении; но мое недоуменье, для чего Анна Ивановна потребовала от меня этой
жертвы, как она сама говорила, скоро разрешилось: в пиесе, которую хотели играть, Черевин занимал роль любовника Катерины Петровны; Анна Ивановна
боялась, чтобы театральная любовь не превратилась в настоящую, и, предполагая, что мой отказ от главной роли помешает представлению пиесы, заставила меня отказаться.
Это писалось в то время, когда молодежь толпами уходила в марксизм именно потому, что он широко открывал двери личному почину и инициативе, что указывал широкое поле деятельности для всякого, кто не
боялся жертв и был готов идти на них.
Кто крест однажды будет несть,
Тот распинаем будет вечно;
Но если счастье в
жертве есть,
Он будет счастлив бесконечно.
Награды нет для добрых дел.
Любовь и скорбь — одно и то же.
Но этой скорбью кто скорбел.
Тому всех благ она дороже.
Какое дело до себя,
И до других, и до вселенной
Тому, кто следовал, любя.
Куда звал голос сокровенный?
Но кто,
боясь за ним идти,
Себя раздумием тревожит, —
Пусть бросит крест свой средь пути.
Пусть ищет счастья, если может!
Но
боюсь, чтобы обстоятельства не сложились и не потребовали чрезвычайных
жертв от правительства.
— Нет, quelle idee, об этом не беспокойтесь, — поспешил уверить он ее. — Я
боялся вас к себе просить, тотчас после вчерашней истории. И к вам тоже ехать — скорее бы разнеслось. Вы будьте покойны, отсюда не выйдет c'est plus convenable… Я понимаю вашу
жертву и ценю. Вы для меня сюда приехали. С вашей стороны, это в самом деле подвиг. Merci за это… merci.
Разговор полковника немного освежил Антонину Сергеевну. Он говорил не спеша, с паузами, тон у него был простоватый и без претензии. По крайней мере, он не
боялся выражать своих вкусов. И то, что он не без юмора рассказал сейчас про корнета Прыжова,
жертву танцевальной эпидемии, давало верную ноту зимнего Петербурга.
Теософия
боится напугать современного человека, упоенного духом крайнего самоутверждения и потерявшего способность к
жертве и отречению.
— Нечего тут не понимать и нечего
бояться… Сами вы сейчас мне сказали, что высокая цель, которую вы преследуете, не остановит вас ни перед какими
жертвами… Сказали?
— Благодарю за
жертву… если для меня… Одевайся даже лучше меня. Я не
боюсь.
Глаза ее впали, в них потух прежний блеск и что-то дикое выражалось по временам, как у зверя, который хочет, но
боится броситься на свою
жертву; кожа ее приняла шафранный цвет.
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения,
боясь упустить готовую
жертву, а 4000-ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.
Поэтому буржуазный дух не любит и
боится жертвы, дух же антибуржуазный в основе своей жертвенный, даже когда утверждает силу.