Неточные совпадения
— Не за бабенок, а за права
женщин, которые я
поклялась защищать до последней капли крови.
— О, не
клянитесь! — вдруг встав с места, сказала она с пафосом и зажмуриваясь, — есть минуты, страшные в жизни
женщины… Но вы великодушны!.. — прибавила, опять томно млея и клоня голову на сторону, — вы не погубите меня…
А между тем,
клянусь, она более чем кто-нибудь способна понимать мои недостатки, да и в жизни моей я не встречал с таким тонким и догадливым сердцем
женщины.
— Никогда, никогда не поверю, чтобы
женщина, — вскричал я опять, — могла уступить своего мужа другой
женщине, этому я не поверю!..
Клянусь, что моя мать в том не участвовала!
Господа присяжные,
клянусь вам всем, что есть свято, будь это не отец ему, а посторонний обидчик, он, пробежав по комнатам и удостоверясь, что этой
женщины нет в этом доме, он убежал бы стремглав, не сделав сопернику своему никакого вреда, ударил бы, толкнул его, может быть, но и только, ибо ему было не до того, ему было некогда, ему надо было знать, где она.
В его душе будто бы странно сошлись страсть и ненависть, и он хотя и дал наконец, после мучительных колебаний, согласие жениться на «скверной
женщине», но сам
поклялся в душе горько отмстить ей за это и «доехать» ее потом, как он будто бы сам выразился.
«Я сидел и ждал минут пять, „“сдавив мое сердце”, — рассказывал он мне потом. — Я видел не ту
женщину, которую знал двадцать лет. Полнейшее убеждение, что всему конец, придало мне силы, изумившие даже ее.
Клянусь, она была удивлена моею стойкостью в этот последний час».
Гез
поклялся женщинам, что я приду за стол, так как дамы во что бы то ни стало хотели видеть «таинственного», по их словам, пассажира и дразнили Геза моим презрением к его обществу.
— Ида Ивановна! честью
клянусь вам, меня первый раз в жизни так унижает
женщина, и если бы эта
женщина не была вы, я бы не снес этих оскорблений.
Вино и брага приметно распоряжали их словами и мыслями; они приметно позволяли себе больше вольностей, чем обыкновенно, и
женщины были приметно снисходительней; но оставим буйную молодежь и послушаем об чем говорили воинственные пришельцы с седобородыми старшинами? — отгадать не трудно!.. они требовали выдачи господ; а крестьяне утверждали и
клялись, что господа скрылись, бежали; увы! к несчастию казаки были об них слишком хорошего мнения! они не хотели даже слышать этого, и урядник уже поднимал свою толстую плеть над головою старосты, и его товарищи уж произносили слово пытка; между тем некоторые из них отправились на барский двор и вскоре возвратились, таща приказчика на аркане.
— Целый день то в больнице, то в разъездах, — рассказывал он, — и,
клянусь вам, экчеленца, не только что к любимой
женщине съездить, но даже книжку прочесть некогда. Десять лет ничего не читал! Десять лет, экчеленца! Что же касается материальной стороны, то вот извольте спросить у Ивана Иваныча: табаку купить иной раз не на что.
Рымов
поклялся. Один из родственников ее приискал ему место в питейной канторе. Не соображая того, что Виктору Павлычу уже сорок пятый год, Анна Сидоровна ревновала его к встречной и поперечной и даже, для этой цели, не держала ни одной
женщины в доме и сама готовила кушанье.
Владимир Иваныч. Непременно-с это было, потому что граф очень любил Янсона и вдруг ни с того, ни с сего возненавидел его!.. Ту же самую маску господин Андашевский, вероятно, носил и пред Марьей Сергеевной: пока та была молода, недурна собой, —
женщина она с обеспеченным состоянием и поэтому денег от него не требовала, — он
клялся ей в своей любви и верности, а теперь себе, вероятно, приискал в невесты какую-нибудь другую дуру с огромным состоянием или с большими связями.
Клянусь вам, что я любил эту
женщину, любил набожно, как раб!
Глагольев 2. Дай тысячу рублей! Я при тебе вручу ей эту тысячу! На этой самой скамье я обнял ее, поцеловал и поторговался…
Клянусь! Чего же тебе еще нужно? Для того я и прогнал тебя, чтобы с нею поторговаться! Он не верит, что я умею побеждать
женщин! Предложи ей две тысячи, и она твоя! Знаю я
женщин, брат!
— Вы извините меня, — заговорил барон после того, как скрылись за деревьями Фрицы. — Я не хочу вас оскорбить…Но,
клянусь честью, я сумел бы отмстить за скрипача, если бы вы не были
женщиной…Стыдно, Тереза! Мне было стыдно за вас пред девочкой!
— Да; но я
клянусь, что едва ли какая-нибудь красивая
женщина слыхала такие странные комплименты своей красоте.
Уверяю вас и
клянусь, чем угодно, что если бы у меня, положим, была сестра и если б вы ее полюбили и сделали ей предложение, то вы бы этого никогда себе не простили, и вам было бы стыдно показаться на глаза вашим земским докторам и женщинам-врачам, стыдно, что вы полюбили институтку, кисейную барышню, которая не была на курсах и одевается по моде.
— Вася! ты на меня как сейчас взглянул — скажешь: я интересанка!..
Клянусь тебе, денег я не люблю, даже какое-то презрение к ним чувствую; они хуже газетной бумаги, на мой взгляд… Но ты пойми меня: мать — умная
женщина, да и я не наивность, не институтка. Только в совете нам не откажи, когда нужно будет… больше я ни о чем не прошу.
Горячее дыхание коснулось моей щеки… Забыв про метель, про духов, про всё на свете, я обхватил рукой талию… и какую талию! Такие талии природа может изготовлять только по особому заказу, раз в десять лет… Тонкая, точно выточенная, горячая, эфемерная, как дыхание младенца! Я не выдержал, крепко сжал ее в объятиях… Уста наши слились в крепкий, продолжительный поцелуй и…
клянусь вам всеми
женщинами в мире, я до могилы не забуду этого поцелуя».
Не понимаю этих
женщин,
клянусь честью!
Он недавно слышал от прислуги высокого дома, что на месте, где совершено убийство, нечисто, что там ходит привидение, в образе высокой черной
женщины с распущенными волосами… Многие из слуг и рабочих высокого дома
клялись и божились, что видели его собственными глазами.
— Как вам не стыдно!
Клянусь вам, что графиня одна из тех
женщин, которые способны ради исполнения долга вырвать самое глубокое чувство из своего сердца.
— Это у меня нервное, Вася. Я очень нервная
женщина. Доктор прописал мне против желудка, но я чувствую, что он не понял моей болезни. Тут нервы, а не желудок,
клянусь тебе, что это нервы. Одного только я боюсь, как бы моя болезнь не приняла дурного оборота.
Застрембецкий
поклялся мстить человеку, лишившему его любимой
женщины и ребенка его.
— Не скрою от вас, — говорил Зуда кабинет-министру, — что я работаю вдвоем, даже втроем; но
клянусь вам, что не могу еще объяснить вам, кто мои сообщники или чей я сообщник. Скажу только, что один — мужчина, другая —
женщина.
«Я не смею об этом и думать, я
поклялась быть ему верной женой перед церковным алтарем, и его пример не может служить извинением, это мой долг… Если Бог в супружестве послал мне крест, я безропотно обязана нести его, Он наказывает меня, значит, я заслужила это наказание и должна смиренно его вынести», — думала молодая
женщина.
— Бежать, бежать… Куда-нибудь… Но совсем… Такую пытку вынести мне не по силам… Я сохраню к Маше в моей душе чистое, светлое чувство…
Клянусь, что ни одну
женщину я не прижму отныне к моей груди… Не прижму и ее, так как я теперь недостоин ее…
С другой стороны, влюбчивый Адольф, сравнивая свою невесту с теми
женщинами, которыми он пленялся так часто в каждом немецком и польском городке, на марше Карловых побед, разом вычеркнул их всех не только из сердца, даже из памяти своей, и
поклялся жить отныне для единственной, избранной ему в подруги самою судьбою.