Неточные совпадения
— Нет, ничего не будет, и не думай. Я поеду с папа гулять на бульвар. Мы заедем
к Долли. Пред
обедом тебя
жду. Ах, да! Ты знаешь, что положение Долли становится решительно невозможным? Она кругом должна, денег у нее нет. Мы вчера говорили с мама и с Арсением (так она звала мужа сестры Львовой) и решили тебя с ним напустить на Стиву. Это решительно невозможно. С папа нельзя говорить об этом… Но если бы ты и он…
Он с замирающим трепетом
ждал, когда Ольга сойдет
к обеду, что и как она будет говорить, как будет смотреть на него…
— Ни за что не пойду, ни за что! — с хохотом и визгом говорила она, вырываясь от него. — Пойдемте, пора домой, бабушка
ждет! Что же
к обеду? — спрашивала она, — любите ли вы макароны? свежие грибы?
— Да, она перемогает себя, собирает последние силы! — шептал он, проводив ее наконец домой, где их
ждали к обеду. — Ужо, ужо! — твердил он и
ждал шести часов вечера, когда стемнеет.
К обеду я опоздал, но они еще не садились и
ждали меня.
Но «этот монах», то есть тот, который приглашал их давеча на
обед к игумену,
ждать себя не заставил. Он тут же встретил гостей, тотчас же как они сошли с крылечка из кельи старца, точно дожидал их все время.
— Прощай, старик, меня
ждет мать
к обеду, — проговорил он скороговоркой. — Как жаль, что я ее не предуведомил! Очень будет беспокоиться… Но после
обеда я тотчас
к тебе, на весь день, на весь вечер, и столько тебе расскажу, столько расскажу! И Перезвона приведу, а теперь с собой уведу, потому что он без меня выть начнет и тебе мешать будет; до свиданья!
Кормили тетенек более чем скупо. Утром посылали наверх по чашке холодного чаю без сахара, с тоненьким ломтиком белого хлеба; за
обедом им первым подавали кушанье, предоставляя правовыбирать самые худые куски. Помню, как робко они входили в столовую за четверть часа до
обеда, чтобы не заставить
ждать себя, и становились
к окну. Когда появлялась матушка, они приближались
к ней, но она почти всегда с беспощадною жестокостью отвечала им, говоря...
Впрочем, солдат скоро успокоился. Их встретила Харитина и как-то особенно просто отнеслась
к нему. Она, видимо,
поджидала Галактиона и не могла скрыть своей женской радости, которую и обратила на Вахрушку. Кажется, никто так не умел обойтись с человеком, как Харитина, когда она была в духе. Она потащила солдата в кухню и сама принялась угощать его
обедом.
На другой день она прождала целое утро;
ждали к обеду,
к вечеру, и когда уже совершенно смерклось, Лизавета Прокофьевна рассердилась на всё и перессорилась со всеми, разумеется, в мотивах ссоры ни слова не упоминая о князе.
— А как же! Он сюда за мною должен заехать: ведь искусанные волком не
ждут, а завтра
к обеду назад и сейчас ехать с исправником. Вот вам и жизнь, и естественные, и всякие другие науки, — добавил он, глядя на Лизу. — Что и знал-то когда-нибудь, и то все успел семь раз позабыть.
— Не забудьте, Лазер, накормить девушек
обедом и сведите их куда-нибудь в кинематограф. Часов в одиннадцать вечера
ждите меня. Я приеду поговорить. А если кто-нибудь будет вызывать меня экстренно, то вы знаете мой адрес: «Эрмитаж». Позвоните. Если же там меня почему-нибудь не будет, то забегите в кафе
к Рейману или напротив, в еврейскую столовую. Я там буду кушать рыбу-фиш. Ну, счастливого пути!
Нелли нарочно с постельки встала, ангельчик мой, в кресло покойное ее усадили, да и вывезли
к обеду: «Хочу, дескать, с вами вместе Ваню
ждать», а наш Ваня и не бывал.
— Нелли только что заснула, бедняжка! — шепчет она мне поскорее, — ради бога, не разбудите! Только уж очень она, голубушка, слаба. Боимся мы за нее. Доктор говорит, что это покамест ничего. Да что от него путного-то добьешься, от вашегодоктора! И не грех вам это, Иван Петрович?
Ждали вас,
ждали к обеду-то… ведь двое суток не были!..
— Ну вот, врал! Зачем ему врать? Человек солидный, непьющий… домишко у него в Севастополе. Да потом здесь и спуститься
к морю негде.
Подожди, дойдем ужотко до Мисхора, там и пополощем телеса свои грешные. Перед
обедом оно лестно, искупаться-то… а потом, значит, поспать трошки… и отличное дело…
Странная, однако ж, вещь! Слыл я, кажется, когда-то порядочным человеком, водки в рот не брал, не наедался до изнеможения сил, после
обеда не спал, одевался прилично, был бодр и свеж, трудился, надеялся, и все чего-то
ждал,
к чему-то стремился… И вот в какие-нибудь пять лет какая перемена! Лицо отекло и одрябло; в глазах светится собачья старость; движения вялы; словесности, как говорит приятель мой, Яков Астафьич, совсем нет… скверно!
— У кухмистера за шесть гривен
обед бирали, и оба сыты бывали? — продолжает Алексей Дмитрич, — а
ждал ли ты, гадал ли ты в то время, чтоб вот, например, как теперича… стоит перед тобой городничий — слушаю-с; исправник
к тебе входит — слушаю-с; судья рапортует — слушаю-с… Так вот, брат, мы каковы!
— Я! ах, ах, maman, что вы! Не я ли говорю: «Пора, maman, обедать», а вы сказали: «Нет, надо
подождать; Александр Федорыч давно не был: верно, придет
к обеду».
Ах да: что ж вы
к обеду не пришли? мы вас
ждали до пяти часов.
То ли дело, бывало, в Петровском, когда в два часа все, умытые, одетые
к обеду, сидят в гостиной и, весело разговаривая,
ждут условленного часа.
Дома
ждала Передонова важная новость. Еще в передней можно было догадаться, что случилось необычное, — в горницах слышалась возня, испуганные восклицания. Пеpедонов подумал: не все готово
к обеду; увидели — он идет, испугались, торопятся. Ему стало приятно, — как его боятся! Но оказалось, что произошло другое. Варвара выбежала в прихожую и закричала...
Анна Михайловна напрасно
ждала Долинского и утром, и
к обеду, и
к вечеру. Его не было целый день. На другое утро она написала ему записку и
ждала к вечеру ответа или, лучше сказать, она
ждала самого Долинского. Ожидания были напрасны. Прошел еще целый день — не приходило ни ответа, не бывал и сам Долинский, а по условию, вечером следующего дня, нужно было выезжать в Россию.
— Уж вы, ветреник! положись на вас! Я вас
жду к обеду, князь. Мы обедаем рано. И как я жалею, что на этот случай муж мой в деревне! как бы рад он был вас увидеть! Он так вас уважает, так душевно вас любит!
Задёрганный думами, устав от них, Артамонов младший решил молчать и
ждать. Думы о Носкове не оставляли его, он хмурился, чувствовал себя больным, и в
обед, когда рабочие выходили из корпусов, он, стоя у окна в конторе, присматривался
к ним, стараясь догадаться: кто из них социалист? Неужели — кочегар Васька, чумазый, хромой, научившийся у плотника Серафима ловко складывать насмешливые частушки?
К обеду ждали Мезенцова, французика и еще какого-то англичанина; как водится, деньги есть, так тотчас и званый
обед; по-московски.
«Что это? — сказала она с неудовольствием, — в первый же день — да
к обеду ждать себя заставил».
Подождать она хотела
До
обеда, не стерпела,
В руки яблочко взяла,
К алым губкам поднесла,
Потихоньку прокусила
И кусочек проглотила…
Изменчива судьба.
Мы на лету ее всечасно ласку
Ловить должны. Усердье
к нам людей
С ней заодно. Сегодня прежним блеском
Мой светит скиптр. В Бориса счастье снова
Поверили. Сегодня уклониться
От царской воли никому не может
И в мысль войти. Но знаем ли мы, что
Нас завтра
ждет? Я на
обеде царском
От всех бояр хочу тебе присяги
Потребовать.
Обед и время после
обеда прошли у нас невесело: Леонид был скучен, Лидия Николаевна, как и при первой встрече со мною, старалась притворяться веселою и беспечною, но не выдерживала роли, часто задумывалась и уходила по временам
к мужу. Надина переходила от окна
к окну; я догадался, кого она
ждет.
Когда Прасковья Михайловна вернулась, Сергий сидел в своей каморке и
ждал ее. Он не выходил
к обеду, а поел супу и каши, которые принесла ему туда Лукерья.
Четыре дня сряду скакали гонцы, а на пятый день
к обеду ждали самого Шатова.
Когда на другой день после
обеда я пришел
к Волчаниновым, стеклянная дверь в сад была открыта настежь. Я посидел на террасе,
поджидая, что вот-вот за цветником на площадке или на одной из аллей покажется Женя или донесется ее голос из комнат; потом я прошел в гостиную, в столовую. Не было ни души. Из столовой я прошел длинным коридором в переднюю, потом назад. Тут в коридоре было несколько дверей, и за одной из них раздавался голос Лиды.
Зашабашили
к обеду. Алексею не до еды. Пошел было в подклет, где посуду красят, но повернул
к лестнице, что ведет в верхнее жилье дома, и на нижних ступенях остановился.
Ждал он тут с четверть часа, видел, как пробрела поверху через сени матушка Манефа, слышал громкий топот сапогов Патапа Максимыча, заслышал, наконец, голос Фленушки, выходившей из Настиной светлицы. Уходя, она говорила: «Сейчас приду, Настенька!»
Ольга поднялась и дала ему поцеловать себя в неподвижные губы… Поцелуй этот был холоден, но еще более он поджег костер, тлевший в моей груди и готовый каждую минуту вспыхнуть пламенем… Я отвернулся и, стиснув губы, стал
ждать конца
обеда… Конец этот наступил,
к счастью, скоро, иначе бы я не выдержал…
— Иосиф Игнатьевич вас
ждет к обеду, — сообщил управляющий, дернув руку студента своим обычным пожатием; — если готовы, пойдемте.
На дворе уже по-осеннему стемнело и был час
обеда,
к которому Глафира Васильевна
ждала Горданова, полулежа с книгой на небольшом диванчике пред сервированным и освещенным двумя жирандолями столом.
Павла Захаровна не торопится. Ее и
подождут. Сегодня она себя получше чувствует и выходила на балкон. Сестра Марфа сейчас сказывала, что землемер приехал, и она просила его
к обеду.
Сегодня утром он не застал его в усадьбе. Усатин уехал в город за двадцать верст, и его
ждали к обеду. Он должен был вернуться прямо в контору.
— Муж уедет, — говорила она ему, — по делам управлюсь… Тогда на свободе… Буду
ждать к обеду…
— Тетя! — крикнула Любаша через весь стол, упершись об него руками. — Знаете, кого мы еще
к обеду ждали?
Гувернера
ждали к обеду,
к четырем часам — и ровно в четыре часа
к крыльцу хуторского домика подъехала бричка, в которой сидел очень толстенький, почти круглый человечек в соломенной шляпе.
Домбрович заходит ко мне до
обеда не больше двух раз в неделю; а в остальные дни я заезжаю в гостиный, приказываю Федору
ждать меня около перинной линии и отправляюсь пешком
к Александрийскому театру, в переулок, как бишь он называется, такое смешное имя… да, вспомнила, Толмазов переулок.
— Я еду на
обед. И боюсь опоздать… Ты никого не
ждешь к себе?
Стефания Павловна
ждала мужа
к обеду, ко времени которого пришел Арефьев, а также подоспели и князь Шестов с Зыковой.
Ждали почти лишний час, но не дождались. Стефания Павловна страшно беспокоилась и охала.
—
Жду вас завтра
к обеду, без церемонии, отказом обидите меня и молодую хозяйку, — крепко пожал князь Дмитрий руку Гиршфельду.
"Припустим мы ее сначала
к добру и
к мистическим затеям и отойдем в сторонку,
подождем: что-то из этого будет. Нужды нет, что она поверит своему возрождению, возверует в могущество и вечную красоту любви. Мы ей объявим в одно прекрасное после
обеда, что это все паллиативные средства!"
Было то время перед званым
обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва
к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще
ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
В два часа съехались избранные шесть персон
к обеду. Гости — известный граф Растопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой —
ждали его в гостиной.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой
обед к Курагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На
обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что-то, желая не быть услышанною, и всё время
обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого
ждала ее подруга.
— Ах, что я делать буду?! Меня
ждут к обеду дома! Мама беспокоится, верно. Идем скорее, нам по дороге…