Неточные совпадения
— Рыжий напоминает мне тарантула. Я не видал этого
насекомого, но в старинной «Естественной истории» Горизонтова сказано: «Тарантулы тем полезны, что,
будучи настояны в масле, служат лучшим лекарством от укусов, причиняемых ими же».
Потер озябшие руки и облегченно вздохнул. Значит, Нехаева только играла роль человека, зараженного пессимизмом, играла для того, чтоб, осветив себя необыкновенным светом, привлечь к себе внимание мужчины. Так поступают самки каких-то
насекомых. Клим Самгин чувствовал, что к радости его открытия примешивается злоба на кого-то. Трудно
было понять: на Нехаеву или на себя? Или на что-то неуловимое, что не позволяет ему найти точку опоры?
Мы целое утро осматривали ниневийские древности, этрусские, египетские и другие залы, потом змей, рыб,
насекомых — почти все то, что
есть и в Петербурге, в Вене, в Мадрите.
Насекомых было не меньше.
Он
был близорук до слепоты, и ему надо
было ползать в траве, чтоб увидеть
насекомое.
Надо
было лечь на брюхо: это большое счастие, что здесь нет ни одной гадины, ни змей, ни ядовитых
насекомых — ничего.
Мы остановились и пошли по уступу скалы — кто
пить, кто ловить
насекомых и собирать травы.
Стрекотанье
насекомых, с приближением полудня,
было так сильно, что могло поспорить с большим оркестром.
Я только
было похвалил юрты за отсутствие
насекомых, как на прошлой же станции столько увидел тараканов, сколько никогда не видал ни в какой русской избе. Я не решился войти. Здесь то же самое, а я ночую! Но, кажется, тут не одни тараканы: ужели это от них я ворочаюсь с боку на бок?
Веселы
были и растения, и птицы, и
насекомые, и дети.
Физически — от тесноты, нечистоты и отвратительных
насекомых, которые не давали покоя, и нравственно — от столь же отвратительных мужчин, которые, так же как
насекомые, хотя и переменялись с каждым этапом, везде
были одинаково назойливы, прилипчивы и не давали покоя.
У груди благой природы
Все, что дышит, радость
пьет;
Все созданья, все народы
За собой она влечет;
Нам друзей дала в несчастье,
Гроздий сок, венки харит,
Насекомым — сладострастье…
Ангел — Богу предстоит.
Я, брат, это самое
насекомое и
есть, и это обо мне специально и сказано.
Это
были почти болезненные случаи: развратнейший и в сладострастии своем часто жестокий, как злое
насекомое, Федор Павлович вдруг ощущал в себе иной раз, пьяными минутами, духовный страх и нравственное сотрясение, почти, так сказать, даже физически отзывавшееся в душе его.
Но довольно стихов! Я пролил слезы, и ты дай мне поплакать. Пусть это
будет глупость, над которою все
будут смеяться, но ты нет. Вот и у тебя глазенки горят. Довольно стихов. Я тебе хочу сказать теперь о «
насекомых», вот о тех, которых Бог одарил сладострастьем...
— Гром — это Агды. Когда черт долго держится в одном месте, то бог Эндули посылает грозу, и Агды гонит черта. Значит, там, где разразилась гроза,
был черт. После ухода черта (то
есть после грозы) кругом воцаряется спокойствие: животные, птицы, рыбы, травы и
насекомые тоже понимают, что черт ушел, и становятся жизнерадостными, веселыми…
Они все время
были в движении, одновременно и веселились и охотились за
насекомыми.
Как ни прекрасна
была эта ночь, как ни величественны
были явления светящихся
насекомых и падающего метеора, но долго оставаться на улице
было нельзя. Мошкара облепила мне шею, руки, лицо и набилась в волосы. Я вернулся в фанзу и лег на кан. Усталость взяла свое, и я заснул.
В другом месте я заметил мухоловок, которые легко ловили на лету
насекомых и так
были заняты своим делом, что совершенно не замечали людей и собак и даже не обращали внимания на ружейные выстрелы.
Этих жуков за их хищный характер можно
было бы назвать тиграми среди
насекомых.
Теперь это не
были одиночные
насекомые, их
были тысячи тысяч, миллионы.
Затем
были ящики для собирания
насекомых, препарировочные инструменты, пресс, бумага для сушки растений, банки с формалином и т.д.
Следя за одной такой искрой, можно
было проследить полет каждого отдельного
насекомого.
Ночь
была тихая, теплая, как раз такая, какую любят ночные
насекомые.
3 часа мы шли без отдыха, пока в стороне не послышался шум воды. Вероятно, это
была та самая река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы. В воздухе стояла такая жара, что далее в тени могучих кедровников нельзя
было найти прохлады. Не слышно
было ни зверей, ни птиц; только одни
насекомые носились в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли жизни.
Эти
насекомые были как бы домашними друзьями.
В самое жаркое лето воздух
был насыщен влажными испарениями и наполнен тучами
насекомых, которые не давали покою ни людям, ни скотине.
Клопами и другими
насекомыми ночлеги изобиловали даже более, нежели летом, и от них уже нельзя
было избавиться, потому что в экипаже спать зимой
было неудобно. К счастью, зимний путь
был короче, и мы имели всего три остановки.
На кровати, не внушавшей ни малейших опасений в смысле
насекомых,
было постлано два пышно взбитых пуховика, накрытых чистым бельем. Раздеть меня пришла молоденькая девушка. В течение вечера я уже успел победить в себе напускную важность и не без удовольствия отдал себя в распоряжение Насти.
Детские комнаты, как я уже сейчас упомянул,
были переполнены
насекомыми и нередко оставались по нескольку дней неметенными, потому что ничей глаз туда не заглядывал; одежда на детях
была плохая и чаще всего перешивалась из разного старья или переходила от старших к младшим; белье переменялось редко.
Она
ест с утра до поздней ночи,
ест все что ни попало: щиплет растущую по берегам молодую гусиную травку, жрет немилосердно водяной мох или шелк, зелень, цвет и все водяные растения, жадно глотает мелкую рыбешку, рачат, лягушат и всяких водяных, воздушных и земляных
насекомых; за недостатком же всего этого набивает полон зоб тиной и жидкою грязью и производит эту операцию несколько раз в день.
Корм их состоит из всяких древесных и травяных семян, всего более любят они хлебные зерна, но как во время выкармливания ранних детей хлеба еще не
поспели, да и семена трав большею частию еще не вызрели, то молодые питаются преимущественно всякими
насекомыми, которых ловят отец и мать и к ним приносят.
В болотных лугах они питаются всякою дрянью, то
есть всякими
насекомыми, а в полях кушают чистый хлеб и созревшие семена некоторых трав, также очень питательные.
Я пробовал легко пораненных в крылышко держать живых в большой клетке, дно которой состояло из грязи и небольшой водяной лужи; я изобильно бросал туда разных семян и
насекомых, но успеха не
было: кулички скоро умирали.
Яичко
было очень красиво, по бледно-палевому основанию испещрено коричневыми крапинками Красноустики летают очень резво и беспрестанно вьются над вновь вспаханною землею, хватая толкущихся над ней мошек, разных крылатых
насекомых и также
насекомых, ползающих по земле, для чего часто садятся, но ходят мало и медленно.
[Некоторые охотники утверждают, что вальдшнепы не
едят коровьего помета, а только ищут в нем червячков] Пища вальдшнепов, как и других бекасиных пород, предпочтительно состоит из корешков разных лесных и болотных трав, которые они мастерски достают своими длинными и довольно крепкими носами, а также из разных
насекомых.
Был тихий вечер. За горами, в той стороне, где только что спускалось солнце, небо окрасилось в пурпур. Оттуда выходили лучи, окрашенные во все цвета спектра, начиная от багряного и кончая лиловым. Радужное небесное сияние отражалось в озерке, как в зеркале. Какие-то
насекомые крутились в воздухе, порой прикасались к воде, отчего она вздрагивала на мгновение, и тотчас опять подымались кверху.
Я так
был занят муравьями, что совершенно забыл о червячке и когда посмотрел на то место, где он лежал, его уже не
было там видно. Поблизости находилось маленькое отверстие в земле, и я увидел как его утащило туда какое-то
насекомое вроде жужелицы. Когда я вновь перевел взгляд на место поединка, то увидел одного только рыжего муравья. Он суетился и, видимо, искал оброненную личинку, но не найдя ее, отправился за новой добычей.
Меня поразила аналогия: два события — одно в царстве пернатых, другое из царства
насекомых — словно нарочно
были разыграны по одному и тому же плану.
— Воистину так, мамаша! Вы схватили за рога быка истории. На этом желтеньком фоне
есть некоторые орнаменты, то
есть вышивки, но — они дела не меняют! Именно толстенькие человечки — главные греховодники и самые ядовитые
насекомые, кусающие народ. Французы удачно называют их буржуа. Запомните, мамаша, — буржуа. Жуют они нас, жуют и высасывают…
— Это нужды нет-с: они завсегда обязаны для полиции дом свой открытым содержать… Конечно-с, вашему высокоблагородию почивать с дорожки хочется, так уж вы извольте мне это дело доверить…
Будьте, ваше высокоблагородие, удостоверены, что мы своих начальников обмануть не осмелимся, на чести дело сделаем, а насчет проворства и проницательности, так истинно, осмелюсь вам доложить, что мы одним глазом во всех углах самомалейшее
насекомое усмотреть можем…
Впереди
были две дороги: на одной невеста с тысячью душами… однако, ведь с тысячью! — повторял Калинович, как бы стараясь внушить самому себе могущественное значение этой цифры, но тут же, как бы наступив на какое-нибудь гадкое
насекомое, делал гримасу.
Пришла осень. Желтые листья падали с деревьев и усеяли берега; зелень полиняла; река приняла свинцовый цвет; небо
было постоянно серо; дул холодный ветер с мелким дождем. Берега реки опустели: не слышно
было ни веселых песен, ни смеху, ни звонких голосов по берегам; лодки и барки перестали сновать взад и вперед. Ни одно
насекомое не прожужжит в траве, ни одна птичка не защебечет на дереве; только галки и вороны криком наводили уныние на душу; и рыба перестала клевать.
Александр мысленно дополнял эти воспоминания другими: «Вон на этой скамье, под деревом, — думал он, — я сиживал с Софьей и
был счастлив тогда. А вон там, между двух кустов сирени, получил от нее первый поцелуй…» И все это
было перед глазами. Он улыбался этим воспоминаниям и просиживал по целым часам на балконе, встречая или провожая солнце, прислушиваясь к пению птиц, к плеску озера и к жужжанью невидимых
насекомых.
Случалось ли вам летом лечь спать днем в пасмурную дождливую погоду и, проснувшись на закате солнца, открыть глаза и в расширяющемся четырехугольнике окна, из-под полотняной сторы, которая, надувшись, бьется прутом об подоконник, увидать мокрую от дождя, тенистую, лиловатую сторону липовой аллеи и сырую садовую дорожку, освещенную яркими косыми лучами, услыхать вдруг веселую жизнь птиц в саду и увидать
насекомых, которые вьются в отверстии окна, просвечивая на солнце, почувствовать запах последождевого воздуха и подумать: «Как мне не стыдно
было проспать такой вечер», — и торопливо вскочить, чтобы идти в сад порадоваться жизнью?
Но сцена вдруг переменяется, и наступает какой-то «Праздник жизни», на котором
поют даже
насекомые, является черепаха с какими-то латинскими сакраментальными словами, и даже, если припомню, пропел о чем-то один минерал, то
есть предмет уже вовсе неодушевленный.
— Нет-с, не гонку, — принялся объяснять Янгуржеев, — но Феодосий Гаврилыч, как, может
быть, вам небезызвестно, агроном и любит охранять не травы, нам полезные, а
насекомых, кои вредны травам; это я знаю давно, и вот раз, когда на вербном воскресеньи мы купили вместе вот эти самые злополучные шарики, в которые теперь играли, Феодосий Гаврилыч приехал ко мне обедать, и вижу я, что он все ходит и посматривает на окна, где еще с осени лежало множество нападавших мух, и потом вдруг стал меня уверять, что в мае месяце мухи все оживут, а я, по простоте моей, уверяю, что нет.
Парасковья сейчас же начала разгонять тараканов, а за ней и девочка, наконец и курчавый мальчуган, который, впрочем, больше прихлопывал их к стене своей здоровой ручонкой, так что только мокренько оставались после каждого таракана. Бедные
насекомые, сроду не видавшие такой острастки на себя, мгновенно все куда-то попрятались. Не видя более врагов своих, gnadige Frau поуспокоилась и села опять на лавку: ей
было совестно такого малодушия своего, тем более, что она обнаружила его перед посторонними.
На мое горе у него в черном сундуке, окованном железом, много книг — тут: «Омировы наставления», «Мемории артиллерийские», «Письма лорда Седенгали», «О клопе
насекомом зловредном, а также об уничтожении оного, с приложением советов против сопутствующих ему»;
были книги без начала и конца. Иногда повар заставлял меня перебирать эти книги, называть все титулы их, — я читал, а он сердито ворчал...
Бедное
насекомое, обретя тепло и приют в густой бороде дьякона, начало копошиться и разбудило его: Ахилла громко фыркнул, потянулся, вскочил, забросил за плечи свой узел и,
выпив на постоялом дворе за грош квасу, пошел к городу.