Неточные совпадения
Самгин нередко встречался с ним в Москве и даже, в свое время, завидовал ему,
зная, что Кормилицын достиг той цели, которая соблазняла и его, Самгина: писатель тоже собрал обширную коллекцию нелегальных стихов, открыток, статей, запрещенных цензурой; он славился тем, что первый
узнавал анекдоты из жизни министров,
епископов, губернаторов, писателей и вообще упорно, как судебный следователь, подбирал все, что рисовало людей пошлыми, глупыми, жестокими, преступными.
— Не верю, — понимаешь! Над попом стоит
епископ, над
епископом — синод, затем является патриарх, эдакий,
знаешь, Исидор, униат. Церковь наша организуется по-римски, по-католически, возьмет мужика за горло, как в Испании, в Италии, — а?
Эта рассеянность произошла оттого, что
епископ, не
знаю почему, ни с того ни с сего принялся рассказывать о Чусане по-английски.
Он скрылся опять, а мы пошли по сводам и галереям монастыря. В галереях везде плохая живопись на стенах: изображения святых и портреты испанских
епископов, живших и умерших в Маниле. В церковных преддвериях видны большие картины какой-то старой живописи. «Откуда эта живопись здесь?» — спросил я, показывая на картину, изображающую обращение Св. Павла. Ни
епископ, ни наш приятель, молодой миссионер, не
знали: они были только гости здесь.
[Любопытствующих
узнать более подробные сведения об этих смутах отсылаем к сочинению протоиерея Андрея Иоаннова: «Полное историческое известие о древних стригольниках» и пр., а также к «Истории русского раскола» преосвященного Макария,
епископа винницкого.
Мне хотелось поговорить с ним, когда он трезв, но трезвый он только мычал, глядя на все отуманенными, тоскливыми глазами. От кого-то я
узнал, что этот на всю жизнь пьяный человек учился в казанской академии, мог быть архиереем, — я не поверил этому. Но однажды, рассказывая ему о себе, я упомянул имя
епископа Хрисанфа; октавист тряхнул головою и сказал...
Достигаев. Вот — участь, а? Простой, сибирский мужик — с
епископами, министрами в шашки играл! Сотнями тысяч ворочал! Меньше десяти тысяч взятки — не брал! Из верных рук
знаю — не брал! Вы что пьете? Бургонское? Это винцо тяжелое, его за обедом надо пить, некультурный народ!
— Ее дело, как
знает, — с досадой молвила Фелицата. — Об
епископе, конечно, советоваться ей нечего.
— Ах, матушка, забыла я сказать вам, — спохватилась Марья Гавриловна, — Патап-то Максимыч сказывал, что тот
епископ чуть ли в острог не попал… Красноярский скит
знаете?
— Творя волю
епископа, преосвященного господина Софрония, — внушительно отвечал он и, немного помолчав, сказал: — Через два с половиною года после того, как водворился я в Белой Кринице, прибыл некий благочестивый муж Степан Трифоныч Жиров, начетчик великий, всей Москве
знаем.
— Нет, матушка… Как возможно… Избави Бог, — сказал Василий Борисыч. — Софрон только при своем месте, в Симбирске, будет действовать — там у него приятели живут: Вандышевы, Мингалевы, Константиновы — пускай его с ними, как
знает, так и валандается. А в наместниках иной будет — человек достойный, — а на место Софрона в российские пределы тоже достойный
епископ поставлен — Антоний.
— Коли на то пошло, я тебе, друг, и побольше скажу, — продолжала Манефа. — Достоверно я
знаю, что Коряга на мзде поставлен. А по правилам, такой поп и
епископ, что ставил его, извержению подлежат, от общения да отречутся. Так ли, Василий Борисыч?
— А за то, что он первый опознал про такое богатство, — отвечал Стуколов. — Вот, положим, у тебя теперь сто тысяч в руках, да разве получишь ты на них миллионы, коль я не укажу тебе места, не научу, как надо поступать? Положим, другой тебя и научит всем порядкам: как заявлять прииски, как закрепить их за собой… А где копать-то станешь?.. В каком месте прииск заявишь?.. За то, чтобы
знать, где золото лежит, давай деньги
епископу… Да и денег не надо — барыши пополам.
Покойный
епископ Филарет Филаретов, кажется,
знал об этом. По крайней мере, когда я его спрашивал, где погребена Елена Семеновна, — он, улыбаясь, махал рукою и отвечал...
Спаланцо верил в то, во что верят испанцы, но не поверил словам
епископа. Он хорошо
знал свою жену и был убежден в том, что женщины делаются ведьмами только под старость…
Они
знали, что последний, несмотря на то, что был католическим
епископом, далеко не разделял их проекта соединения восточной и западной церквей под властью папы, а напротив, желал придать полную самостоятельность католической церкви в России под властью местного
епископа и заявлял, что «папская власть над всем католическим миром обязана своим происхождением только крайнему и глубокому невежеству средних веков, когда многие из латинских
епископов не умели даже писать».
В указе митрополита Тимофея Щербатского писано, что «некоторые священнические сыны, а именно: Стефан да Федор Клеоповы, Антоний Буринской, дьякон, да Петр Голобудский,
зная свое дело к получению иерейского чина недостоинство и в чтении крайнее неискусство, минуя архипастыря своего, отшед за рубеж к чужестранным
епископам без всякой правильной причины, без указных презентов (?) и ни к какому месту, не удостоен ваканс, ухищренным образом против правил св. отец священство похитили».
Епископ на это согласился, и когда, после тревожно проведенной засим ночи, ударил утром в доску, то увидел, что двор его стал наполняться чернородьем из Малой Гавани и других отдаленных предместий, но из вчерашней
знати, которая хотела здесь сойтись с чернородьем, теперь не было ни одного человека.
И вот вдруг и совершенно неожиданно после того, что она
узнала от
епископа, все это выйдет не так.
Итак, слыша уверения хромоногого гонца и видя приближающееся к закату солнце, мы уже решились идти на подкрепление и ночлег к отцу Александру; но вдруг бегущие дают
знать нам, что
епископ едет на плотине, и мы едва-едва успели выйти к нему навстречу. Я подошел к самой карете, и первое слово его было: „Давно ли я приехал в Княжичи!“
«11-го сентября, неделя на новолуние. После отдыха, вечером, навещал белогородских и
узнал, что отец протоиерей ездил в Бышев и в Ясногородку, но ничего не слышно там о приближении
епископа, — и Бог ведает, когда он будет в нашем ведомстве и когда мы сделаем ему встречу? Чаяние наших духовных ослабело, хотя я и предписывал являться».
Епископ жил далеко на окраине и не
знал, что сделал патриарх.
Таков был, например,
епископ астраханский, имени которого теперь не вспомню, но твердо
знаю, что бывшее с ним ироническое происшествие описано в «Москвитянине» (1851–1853 гг.).
В этот же день к пресвитерам приходило много людей, желавших креститься, и
епископ не
знал, как ему поступить: ждать ли, когда их, по обыкновенному порядку, наставят катехизаторы, или, в виду необыкновенных обстоятельств, крестить, нимало не медля, всех, кто пожелает.
Благодаря сухому, безжизненному и вообще ничего не стоящему преподаванию церковной истории в русских учебных заведениях, у нас вовсе не
знают, каких излюбленных миром невежд присылали приходы к
епископам для поставления, и почему практика заставила оставить этот порядок, по-видимому, самый приятный и наилучший.
Пока они шли городом, она не поднимала с головы своего покрывала, и многие спрашивали: кто это такая? Христиане же, проходя, отвечали: это новая христианка! Но потом сами себя вопрошали: где и когда эта женщина крестилась? Как ее христианское имя? Зенон должен
знать о ней все, но неизвестно и то, где принял веру Зенон… Только теперь неудобно было их расспрашивать, так как они идут впереди бодрее всех и на их плечи опирается ослабевший
епископ…