Неточные совпадения
Воду прошед яко сушу и
египетского зла избежав, пою
Богу моему дондеже есмь.
С чрезвычайною готовностью он облетает все части света ("Известно, что даже в вольнолюбивой Франции", или"Известно, что в Северо-Американских Штатах"и т. д.), проникает в мрак прошедшего ("Известно, что когда
египетские фараоны", или:"Известно, что когда благожелательный, но слабый Людовик XVI"и т. д.) и трепетною рукою поднимает завесу будущего, причем возлагает надежду исключительно на
бога, а на институт урядников и дворников машет рукою.
Надежда Федоровна лежала в своей постели, вытянувшись, окутанная с головою в плед; она не двигалась и напоминала, особенно головою,
египетскую мумию. Глядя на нее молча, Лаевский мысленно попросил у нее прощения и подумал, что если небо не пусто и в самом деле там есть
бог, то он сохранит ее; если же
бога нет, то пусть она погибнет, жить ей незачем.
Изливал он елей и возжигал курение Изиде и Озири-су
египетским, брату и сестре, соединившимся браком еще во чреве матери своей и зачавшим там
бога Гора, и Деркето, рыбообразной богине тирской, и Анубису с собачьей головой,
богу бальзамирования, и вавилонскому Оанну, и Дагону филистимскому, и Арденаго ассирийскому, и Утсабу, идолу ниневийскому, и мрачной Кибелле, и Бэл-Меродоху, покровителю Вавилона —
богу планеты Юпитер, и халдейскому Ору —
богу вечного огня, и таинственной Омороге — праматери
богов, которую Бэл рассек на две части, создав из них небо и землю, а из головы — людей; и поклонялся царь еще богине Атанаис, в честь которой девушки Финикии, Лидии, Армении и Персии отдавали прохожим свое тело, как священную жертву, на пороге храмов.
Прежде и Соломон посещал храм Изиды в дни великих празднеств и приносил жертвы богине и даже принял титул ее верховного жреца, второго после
египетского фараона. Но страшные таинства «Кровавой жертвы Оплодотворения» отвратили его ум и сердце от служения Матери
богов.
Простой белый плащ надет на царе, скрепленный на правом плече и на левом боку двумя
египетскими аграфами из зеленого золота, в форме свернувшихся крокодилов — символ
бога Себаха.
Между
Богом и Чертом не было ни малейшей щели — чтобы ввести волю, ни малейшего отстояния, чтобы успеть ввести, как палец, сознание и этим предотвратить эту ужасную сращенность.
Бог, из которого вылетал Черт, Черт, который врезался в «
Бог», конечное г (х) которого уже было — ч. (О, если бы я тогда догадалась, вместо кощунственного «
Бог — Черт» — «Дог — Черт», от скольких бесполезных терзаний я была бы избавлена!) О, Божие наказание и терзание, тьма
Египетская!
Наиболее грандиозный пример этому дает нам священная природа власти
египетского фараона, почитавшегося сыном
бога и
богом, причем это убеждение на протяжении тысячелетий определяло собой религиозно-политическую жизнь Египта.
Он возвратился оттуда, так сказать, с другого конца, пройдя весь загробный круг (так, по
египетским верованиям, ладья
бога Ра погружается в царство мертвых на западе и в течение ночи проходит его целиком, выходя уже на востоке).
Между прочим, нельзя не поражаться близостью основного и наиболее интимного мотива федоровской религии; религиозной любви к умершим отцам, к существу
египетской религии, которая вся вырастает из почитания мертвых: весь ее культ и ритуал есть разросшийся похоронный обряд [
Египетская религия основана на вере в загробное существование и воскресение для новой жизни за гробом, причем культ
богов и умерших Озириса и Озирисов (ибо всякий умерший рассматривался как ипостась Озириса) сливается в один ритуал.
Египетская религия своим обоготворением животных, а еще более — сознательным соединением человека и животного в образах
богов с наибольшей остротой ощутила эту всеживотность человека или, что то же, человечность животного мира.
Правда, общество не прощает людям прошлого, но у
бога святая Мария
Египетская считается не ниже других святых.
Человек обожествляется, но лишь путем умолкания всего человеческого, исчезновения человека и появления на его место Божества [И. В. Попов говорит о св. Макарии
Египетском: «Перестать быть человеком и теперь же стать
Богом, хотя бы и на краткие моменты божественного наития, — вот что было целью всех стремлений и помышлений его души».