Неточные совпадения
Заснул старик на солнышке,
Скормил свиньям Демидушку
Придурковатый дед!..
Я клубышком каталася,
Я червышком свивалася,
Звала, будила Демушку —
Да поздно
было звать!..
«
Заснуть!
заснуть!» повторил он себе. Но с закрытыми глазами он еще яснее видел лицо Анны таким, какое оно
было в памятный ему вечер до скачек.
Вронский
был в эту зиму произведен в полковники, вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и в пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную роль на медвежьей охоте; и Вронский
заснул. Он проснулся в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
Он всё лежал, стараясь
заснуть, хотя чувствовал, что не
было ни малейшей надежды, и всё повторял шопотом случайные слова из какой-нибудь мысли, желая этим удержать возникновение новых образов. Он прислушался — и услыхал странным, сумасшедшим шопотом повторяемые слова: «не умел ценить, не умел пользоваться; не умел ценить, не умел пользоваться».
Степан Аркадьич
был в упадке духа, что редко случалось с ним, и долго не мог
заснуть. Всё, что он ни вспоминал, всё
было гадко, но гаже всего, точно что-то постыдное, вспоминался ему вечер у графини Лидии Ивановны.
Степан Аркадьич вышел посмотреть. Это
был помолодевший Петр Облонский. Он
был так пьян, что не мог войти на лестницу; но он велел себя поставить на ноги, увидав Степана Аркадьича, и, уцепившись за него, пошел с ним в его комнату и там стал рассказывать ему про то, как он провел вечер, и тут же
заснул.
Левин не поверил бы три месяца тому назад, что мог бы
заснуть спокойно в тех условиях, в которых он
был нынче; чтобы, живя бесцельною, бестолковою жизнию, притом жизнию сверх средств, после пьянства (иначе он не мог назвать того, что
было в клубе), нескладных дружеских отношений с человеком, в которого когда-то
была влюблена жена, и еще более нескладной поездки к женщине, которую нельзя
было иначе назвать, как потерянною, и после увлечения своего этою женщиной и огорчения жены, — чтобы при этих условиях он мог
заснуть покойно.
Долго Левин не мог успокоить жену. Наконец он успокоил ее, только признавшись, что чувство жалости в соединении с вином сбили его, и он поддался хитрому влиянию Анны и что он
будет избегать ее. Одно, в чем он искреннее всего признавался,
было то, что, живя так долго в Москве, за одними разговорами, едой и питьем, он ошалел. Они проговорили до трех часов ночи. Только в три часа они настолько примирились, что могли
заснуть.
Есть однако они ничего не могли, и долго не могли
заснуть, и даже долго не ложились спать.
На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как его звали в свете, — в обычайный час, то
есть в 8 часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване. Он повернул свое полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять
заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и прижался к ней щекой; но вдруг вскочил, сел на диван и открыл глаза.
Хотя ему и подозрительна
была тишина ее как будто сдерживаемого дыханья и более всего выражение особенной нежности и возбужденности, с которою она, выходя из-за перегородки, сказала ему: «ничего», ему так хотелось спать, что он сейчас же
заснул.
Лошадей запускали в пшеницу, потому что ни один работник не хотел
быть ночным сторожем, и, несмотря на приказание этого не делать, работники чередовались стеречь ночное, и Ванька, проработав весь день,
заснул и каялся в своем грехе, говоря: «воля ваша».
Она знала все подробности его жизни. Он хотел сказать, что не спал всю ночь и
заснул, но, глядя на ее взволнованное и счастливое лицо, ему совестно стало. И он сказал, что ему надо
было ехать дать отчет об отъезде принца.
«Нет, надо
заснуть!» Он подвинул подушку и прижался к ней головой, но надо
было делать усилие, чтобы держать глаза закрытыми.
— «Никак», — подхватил он тонко улыбаясь, — это лучшее средство. — Я давно вам говорю, — обратился он к Лизе Меркаловой, — что для того чтобы не
было скучно, надо не думать, что
будет скучно. Это всё равно, как не надо бояться, что не
заснешь, если боишься бессонницы. Это самое и сказала вам Анна Аркадьевна.
Обольщение это
было непродолжительно. Больной
заснул спокойно, но чрез полчаса кашель разбудил его. И вдруг исчезли все надежды и в окружающих его и в нем самом. Действительность страдания, без сомнения, даже без воспоминаний о прежних надеждах, разрушила их в Левине и Кити и в самом больном.
Уж восток начинал бледнеть, когда я
заснул, но — видно,
было написано на небесах, что в эту ночь я не высплюсь.
Многие
были не без образования: председатель палаты знал наизусть «Людмилу» Жуковского, которая еще
была тогда непростывшею новостию, и мастерски читал многие места, особенно: «Бор
заснул, долина спит», и слово «чу!» так, что в самом деле виделось, как будто долина спит; для большего сходства он даже в это время зажмуривал глаза.
Но наконец сапоги
были сняты; барин разделся как следует и, поворочавшись несколько времени на постеле, которая скрыпела немилосердно,
заснул решительно херсонским помещиком.
В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь;
Откажут — мигом утешался;
Изменят — рад
был отдохнуть.
Он их искал без упоенья,
А оставлял без сожаленья,
Чуть помня их любовь и злость.
Так точно равнодушный гость
На вист вечерний приезжает,
Садится; кончилась игра:
Он уезжает со двора,
Спокойно дома
засыпаетИ сам не знает поутру,
Куда поедет ввечеру.
Мечты эти
были так ясны, что я не мог
заснуть от сладостного волнения, и мне хотелось поделиться с кем-нибудь избытком своего счастия.
Ночь еще только что обняла небо, но Бульба всегда ложился рано. Он развалился на ковре, накрылся бараньим тулупом, потому что ночной воздух
был довольно свеж и потому что Бульба любил укрыться потеплее, когда
был дома. Он вскоре захрапел, и за ним последовал весь двор; все, что ни лежало в разных его углах, захрапело и запело; прежде всего
заснул сторож, потому что более всех напился для приезда паничей.
Последний, который
был покрепче, еще выводил какие-то бессвязные речи; наконец и того подкосила хмельная сила, и тот повалился — и
заснула вся Сечь.
«Да, — подумал про себя Товкач, —
заснул бы ты, может
быть, и навеки!» Но ничего не сказал, погрозил пальцем и дал знак молчать.
Сна не
было, как если бы она не
засыпала совсем.
— Нет уж, брат Родя, не противься, потом поздно
будет; да и я всю ночь не
засну, потому без мерки, наугад покупал.
С наслаждением отыскал он головой место на подушке, плотнее закутался мягким ватным одеялом, которое
было теперь на нем вместо разорванной прежней шинели, тихо вздохнул и
заснул глубоким, крепким, целебным сном.
С ним из окна в окно жил в хижине бедняк
Сапожник, но такой певун и весельчак,
Что с утренней зари и до обеда,
С обеда до́-ночи без умолку
поётИ богачу
заснуть никак он не даёт.
Пустынник
был сговорчив: лёг, зевнул,
Да тотчас и
заснул.
Во всю ночь Василиса Егоровна не могла
заснуть и никак не могла догадаться, что бы такое
было в голове ее мужа, о чем бы ей нельзя
было знать.
Таковое начало не предвещало мне ничего доброго. Однако ж я не терял ни бодрости, ни надежды. Я прибегнул к утешению всех скорбящих и, впервые вкусив сладость молитвы, излиянной из чистого, но растерзанного сердца, спокойно
заснул, не заботясь о том, что со мною
будет.
— Вот как, — промолвил Павел Петрович и, словно
засыпая, чуть-чуть приподнял брови. — Вы, стало
быть, искусства не признаете?
Базаров ушел, а Аркадием овладело радостное чувство. Сладко
засыпать в родимом доме, на знакомой постели, под одеялом, над которым трудились любимые руки,
быть может руки нянюшки, те ласковые, добрые и неутомимые руки. Аркадий вспомнил Егоровну, и вздохнул, и пожелал ей царствия небесного… О себе он не молился.
Василий Иванович отправился от Аркадия в свой кабинет и, прикорнув на диване в ногах у сына, собирался
было поболтать с ним, но Базаров тотчас его отослал, говоря, что ему спать хочется, а сам не
заснул до утра.
Обольщенный этим обещанием, я постарался
заснуть в ту же минуту, чтобы ожидание неразменного рубля не
было томительно.
Заснул он на рассвете, — разбудили его Захарий и Ольга, накрывая стол для завтрака. Захарий
был такой же, как всегда, тихий, почтительный, и белое лицо его, как всегда, неподвижно, точно маска. Остроносая, бойкая Ольга говорила с ним небрежно и даже грубовато.
Заснул он под утро, а когда проснулся и вспомнил сцену с женой, быстро привел себя в порядок и,
выпив чаю, поспешил уйти от неизбежного объяснения.
Это
было одно из многих его решений, с ним он и
заснул.
Но — себя жалко
было, а мысли принимали бредовой характер. Варвара, кажется, плакала, все сморкалась, мешая
заснуть.
Засыпая, он вспомнил, что на письма его, тщательно составленные в юмористическом тоне, Лидия ответила только дважды, очень кратко и неинтересно; в одном из писем
было сказано...
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался
заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве людей
быть жестокими в любви, он спросил себя...
— Вы, по обыкновению, глумитесь, Харламов, — печально, однако как будто и сердито сказал хозяин. — Вы — запоздалый нигилист, вот кто вы, — добавил он и пригласил ужинать, но Елена отказалась. Самгин пошел провожать ее.
Было уже поздно и пустынно, город глухо ворчал,
засыпая. Нагретые за день дома, остывая, дышали тяжелыми запахами из каждых ворот. На одной улице луна освещала только верхние этажи домов на левой стороне, а в следующей улице только мостовую, и это раздражало Самгина.
Возвратясь в дом, Самгин закусил,
выпил две рюмки водки, прилег на диван и тотчас
заснул. Разбудил его оглушительный треск грома, — в парке непрерывно сверкали молнии, в комнате, на столе все дрожало и пряталось во тьму, густой дождь хлестал в стекла, синевато светилась посуда на столе, выл ветер и откуда-то доносился ворчливый голос Захария...
Уже темнело, когда пришли Туробоев, Лютов и сели на террасе, продолжая беседу, видимо, начатую давно. Самгин лежал и слушал перебой двух голосов.
Было странно слышать, что Лютов говорит без выкриков и визгов, характерных для него, а Туробоев — без иронии. Позванивали чайные ложки о стекло, горячо шипела вода, изливаясь из крана самовара, и это напомнило Климу детство, зимние вечера, когда, бывало, он
засыпал пред чаем и его будил именно этот звон металла о стекло.
Он
заснул. Клим Иванович Самгин тоже чувствовал себя охмелевшим от сытости и вина, от событий. Закурил, постоял у окна, глядя вниз, в темноту, там, быстро и бесшумно, как рыбы, плавали грубо оформленные фигуры людей, заметные только потому, что они
были темнее темноты.
Но мать, не слушая отца, — как она часто делала, — кратко и сухо сказала Климу, что Дронов все это выдумал: тетки-ведьмы не
было у него; отец помер, его
засыпало землей, когда он рыл колодезь, мать работала на фабрике спичек и умерла, когда Дронову
было четыре года, после ее смерти бабушка нанялась нянькой к брату Мите; вот и все.
— Разве мне не
будет больно ужо, когда вы
будете уходить? — прибавила она. — Разве я не стану торопиться поскорей лечь спать, чтоб
заснуть и не видать скучной ночи? Разве завтра не пошлю к вам утром? Разве…
— Кто же иные? Скажи, ядовитая змея, уязви, ужаль: я, что ли? Ошибаешься. А если хочешь знать правду, так я и тебя научил любить его и чуть не довел до добра. Без меня ты бы прошла мимо его, не заметив. Я дал тебе понять, что в нем
есть и ума не меньше других, только зарыт, задавлен он всякою дрянью и
заснул в праздности. Хочешь, я скажу тебе, отчего он тебе дорог, за что ты еще любишь его?
Есть еще сибариты, которым необходимы такие дополнения в жизни: им скучно без лишнего на свете. Кто подаст куда-то запропастившуюся табакерку или поднимет упавший на пол платок? Кому можно пожаловаться на головную боль с правом на участие, рассказать дурной сон и потребовать истолкования? Кто почитает книжку на сон грядущий и поможет
заснуть? А иногда такой пролетарий посылается в ближайший город за покупкой, поможет по хозяйству — не самим же мыкаться!
— Какой еще жизни и деятельности хочет Андрей? — говорил Обломов, тараща глаза после обеда, чтоб не
заснуть. — Разве это не жизнь? Разве любовь не служба? Попробовал бы он! Каждый день — верст по десяти пешком! Вчера ночевал в городе, в дрянном трактире, одетый, только сапоги снял, и Захара не
было — все по милости ее поручений!