Неточные совпадения
«По отношению к действительности каждый из нас является истцом, каждый защищает интересы своего «я» от
насилия над ним. В борьбе за материальные интересы люди иногда являются личными врагами, но ведь жизнь не сводится вся целиком к уголовному и гражданскому процессу, теория борьбы за существование не должна поглощать и не поглощает высших интересов
духа, не угашает священного стремления человека познать самого себя».
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в
духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое
насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
Но когда я веду борьбу против
насилия над свободой
духа, когда борюсь за попираемую ценность, то я бываю страшно нетерпим на этой почве и порываю с людьми, с которыми у меня были дружеские связи.
Зачем заботиться о приобретении познаний, когда наша жизнь и общество в противоборстве со всеми великими идеями и истинами, когда всякое покушение осуществить какую-нибудь мысль о справедливости, о добре, о пользе общей клеймится и преследуется, как преступление?» «Везде
насилия и
насилия, стеснения и ограничения, — нигде простора бедному русскому
духу.
Дух революционного учения есть
дух мести,
насилия и убийства.
Обращаясь к самопознанию, которое есть одно из главных источников философского познания, я открываю в себе изначальное, исходное: противление мировой данности, неприятие всякой объектности, как рабства человека, противоположение свободы
духа необходимости мира,
насилию и конформизму.
Государственная и социальная жизнь христиан основывалась не на любви, братстве и свободе
духа, а на равнодушии, вражде, на отрицании достоинства человеческой личности, на несправедливости,
насилии и принуждении.
Даже во имя Божье, во имя справедливости, во имя истины истязают и истребляют людей, совершают
насилия, отрицают свободу
духа.
Отчуждение
духа от самого себя и ведет к перерождению
духа в
насилие.
Сила самого материального и самого низменного в этом мире связана с тем, что она может совершать
насилие,
насилие же не может совершать самое ценное, не может совершать
дух и Бог.
Объективация же
духа в пределах своих ведет к
насилию.
Во всех попытках, как церковных, так и внецерковных, по-евангельски, новозаветно оправдать, осмыслить все в жизни, обосновать все ценности жизни чувствуется какая-то натяжка, какое-то
насилие над Евангелием, какое-то произвольное внесение в Евангелие ценностей иного мира [Необходимость освободить абсолютность евангельского
духа от относительных ценностей мира в последнее время прекрасно сознают М. М. Тареев в своих «Основах христианства» и кн. Е. Трубецкой в интересном труде «Миросозерцание Вл. С. Соловьева».
Они неизбежно должны отречься от первородства человеческого
духа, от его первородной свободы, они предают свободу царству необходимости, они приходят к величайшим
насилиям.
Но христианство потому не осчастливило людей и не накормило их, что оно не признает
насилия над свободой человеческого
духа, свободой совести, что оно обращено к свободе человеческой и от нее ждет исполнения заветов Христа.
Он отвергает «чудо, тайну и авторитет» как
насилие над человеческой совестью, как лишение человека свободы его
духа.
Достоевский открыл, что антихристово начало не что иное, как отрицание свободы
духа, как
насилие над человеческой совестью.
Христос — свобода, Антихрист — принуждение,
насилие, рабство
духа.
Дух этот совершает инквизиторские
насилия во имя блага и счастья людей, во имя справедливости и равенства.
Ведь всё это точно вчера написано против тех людей, которые теперь уже не обходят моря и земли, клевеща на святой
дух и приводя людей к вере, делающей этих людей худшими, но прямо
насилием заставляют их принимать эту веру и преследуют и губят всех тех пророков и праведников, которые пытаются разрушить их обман.
Мужественный германский
дух совершает
насилие над женственной русской душой, злоупотребляя ее болезненной пассивностью и истеричностью.
Тот же
дух, те же приемы
насилия и террора, то же надругательство над свободой и правом, то же глумление над достоинством человека.