Неточные совпадения
Истина не падает на нас сверху как какой-то блестящий
предмет, она есть также путь в жизнь, она приобретается в
духовной борьбе, в движении.
Большинство
духовных критиков на мою книгу пользуются этим способом. Я бы мог привести десятки таких критик, в которых без исключения повторяется одно и то же: говорится обо всем, но только не о том, что составляет главный
предмет книги. Как характерный пример таких критик приведу статью знаменитого, утонченного английского писателя и проповедника Фаррара, великого, как и многие ученые богословы, мастера обходов и умолчаний. Статья эта напечатана в американском журнале «Forum» за октябрь 1888 года.
По углам виднеются молодые благообразные мужчины: тихое искательство светится в их взорах; безмятежно тихо, хотя и вкрадчиво, выражение их лиц; множество знаков отличия тихо мерцает на их грудях. Беседа ведется тоже тихая; касается она
предметов духовных и патриотических,"Таинственной капли"Ф. Н. Глинки, миссий на Востоке, монастырей и братчиков в Белоруссии.
Освобождают женщину на курсах и в палатах, а смотрят на нее как на
предмет наслаждения. Научите ее, как она научена у нас, смотреть так на самую себя, и она всегда останется низшим существом. Или она будет с помощью мерзавцев-докторов предупреждать зарождение плода, т. е. будет вполне проститутка, спустившаяся не на ступень животного, но на ступень вещи, или она будет то, что она есть в большей части случаев, — больной душевно, истеричной, несчастной, какие они и есть, без возможности
духовного развития.
Как после сильного звука мы уже не слышим посредственного, но довольно слышного звука, или как мы ничего не видим; внезапно перейдя от яркого освещения в место, слабо освещенное, но всё же довольно светлое; так точно бывают подобные неправильные восприятия, а вследствие того и чувства, и в
предметах, прямо относящихся, к нашей
духовной деятельности.
Полагая магизм в основу своих отношений к миру, к земле, к плоти, прародители затемнили и ослабили в себе естественную свою софийность, в силу которой Адаму была присуща власть над миром как богоносному и богоприемлющему существу, — не как
предмет вожделения и самостоятельная цель, но как одно из проявлений его
духовной высоты и святости.
Религиозное сознание естественно и неудержимо стремится к догмату, и разве искание догмата, «составление убеждений», «поиски миросозерцания», не составляют
предмета постоянной тревоги и стремлений всякой живой души, которая не может удовлетвориться
духовной недоношенностью, аморфной неизреченностью чувства?
Невозможно установить ценность как
предмет познания, если не произвести оценки, т. е. не совершить творческого
духовного акта.
Познание предполагает не идеальное, внечеловеческое бытие и совершенную пассивность человека, впускающего в себя
предмет познания, мир сущностей (Wesenheiten), а человека, не психологического, а
духовного человека и его творческую активность.
В познании духа, которое и есть философия, должно быть внутреннее родство познающего со своим
предметом, должно быть признание реальности духа, должен быть творческий
духовный опыт.
Это большое лишение в наше время, когда газеты читают все от мала до велика, когда они обратились в
предмет первой необходимости, так сказать, в «
духовный хлеб».
Спал и Яков Потапович, утомленный проведенным в мучительных думах днем, не первым со дня роковой беседы с князем Василием. Молодой организм взял свое, и сон смежил очи, усталые от
духовного созерцания будущего. Спал он, но в тревожных грезах продолжала носиться перед ним юная княжна Евпраксия —
предмет непрестанных его помышлений за последние дни.
Историки философии чувствуют, что
предмет их более походит на историю литературы, чем на историю науки, они превращают его в историю
духовного развития человечества, связывают с общей историей культуры.
Но Глеб Алексеевич, несколько лет жив поклонением своему идеалу, все же состоял из плоти, костей и крови, и чтобы чисто животная сторона человека, столько лет побеждаемая им, не воспрянула тотчас же, как только
предмет его
духовного поклонения исчез, перестав властвовать в его сердце, поборола плотские страсти.
Пропасть, отделявшая его от
предмета его пламенных вожделений, та пропасть, над которой они оба — он и княжна Юлия — думали построить прочный мост из их взаимной, страстной и серьезной любви, зияла теперь перед
духовным взором Виктора Аркадьевича со всей ее роковой неприступностью.
Меня интересуют
духовные первоосновы демократии и социализма, и поэтому я сделаю
предметом своего исследования не многообразные формы полудемократии и полусоциализма, а предельные выражения этих типов, их «идеи».