Неточные совпадения
Не ветры веют буйные,
Не мать-земля колышется —
Шумит, поет, ругается,
Качается, валяется,
Дерется и целуется
У праздника народ!
Крестьянам показалося,
Как вышли
на пригорочек,
Что все село шатается,
Что даже церковь старую
С высокой колокольнею
Шатнуло раз-другой! —
Тут трезвому, что голому,
Неловко… Наши странники
Прошлись еще по площади
И к вечеру покинули
Бурливое село…
Сидит человек
на скамейке
на Цветном бульваре и смотрит
на улицу,
на огромный дом Внукова. Видит, идут по тротуару мимо этого дома человек пять, и вдруг — никого! Куда они девались?.. Смотрит — тротуар пуст… И опять неведомо откуда появляется пьяная толпа, шумит,
дерется… И вдруг исчезает снова… Торопливо шагает будочник — и тоже проваливается сквозь
землю, а через пять минут опять вырастает из
земли и шагает по тротуару с бутылкой водки в одной руке и со свертком в другой…
— Тятька говорит — это от неурожая все! Второй год не родит у нас
земля, замаялись! Теперь от этого такие мужики заводятся — беда! Кричат
на сходках,
дерутся. Намедни, когда Васюкова за недоимки продавали, он ка-ак треснет старосту по роже. Вот тебе моя недоимка, говорит…
— Это что? — вскричал Михеич, проснувшись уже
на голой
земле, — кто это
дерется? смотри, тетка твоя…
Поэтому, когда Евсей видел, что Яшка идёт
драться, Старик бросался
на землю, крепко, как мог, сжимал своё тело в ком, подгибая колени к животу, закрывал лицо и голову руками и молча отдавал бока и спину под кулаки брата.
Стало тесно
на земле:
Деремся с японами!
Они бьют нас по скуле,
А мы их — иконами!
Какой-нибудь завоеватель собирает все силы своего государства, воюет несколько лет, полководцы его прославляются, и наконец все это оканчивается приобретением клочка
земли,
на котором негде посеять картофеля; а иногда, напротив, два какие-нибудь колбасника двух городов
подерутся между собою за вздор, и ссора объемлет наконец города, потом села и деревни, а там и целое государство.
Властью своею над людями он почти не кичится, мужиков не задевает, и днём его не видно — спит. Только когда
подерутся мужики и жёны их позовут его — выйдет, тяжёлый, сонный, остановится около драчунов, долго смотрит
на них туманными глазами и, если они упадут
на землю, молча пинает их толстою ногой в тяжёлом сапоге.
Фельдшер вышел
на двор поглядеть: как бы не уехал Калашников
на его лошади. Метель всё еще продолжалась. Белые облака, цепляясь своими длинными хвостами за бурьян и кусты, носились по двору, а по ту сторону забора, в поле, великаны в белых саванах с широкими рукавами кружились и падали, и опять поднимались, чтобы махать руками и
драться. А ветер-то, ветер! Голые березки и вишни, не вынося его грубых ласок, низко гнулись к
земле и плакали: «Боже, за какой грех ты прикрепил нас к
земле и не пускаешь
на волю?»
А кругом — люди, не нуждающиеся в его рецепте. «Люди здесь живут, как живет природа: умирают, родятся, совокупляются, опять родятся,
дерутся, пьют, едят, радуются и опять умирают, и никаких условий, исключая тех неизменных, которые положила природа солнцу, траве,
земле, дереву, других законов у них нет… И оттого люди эти, в сравнении с ним самим, казались ему прекрасны, сильны, свободны, и, глядя
на них, ему становилось стыдно и грустно за себя».
— Акцизный чиновник.
На земле в пьяном виде
подрался, пробочник в меня собутыльник и всадил. Вот теперь он во мне наскрозь и пророс, мочи моей нет… Плюньте
на кончик, остудите хочь малость, слюнка у вас еще свежая.