«Стригуны» вальсируют солидно, «скворцы» прыгают и изгибаются; Фуксёнок, при малом своем росте, представляется бесплодно стремящимся
достать до плеча своей дамы; князек «Соломенные Ножки» до того перегнулся, что издали кажется совершенным складным ножиком...
Неточные совпадения
Все они были
до того нелепы, так странны, так мало истекали из познанья людей и света, что оставалось только пожимать
плечами да говорить: «Господи боже! какое необъятное расстояние между знаньем света и уменьем пользоваться этим знаньем!» Почти все прожекты основывались на потребности вдруг
достать откуда-нибудь сто или двести тысяч.
Ниже росли кусты и деревья, берег становился обрывистым и был завален буреломом. Через 10 минут его лошадь
достала до дна ногами. Из воды появились ее
плечи, затем спина, круп и ноги. С гривы и хвоста вода текла ручьями. Казак тотчас же влез на коня и верхом выехал на берег.
На завалинке, у самого почтового двора, расположился небольшого роста старичок в военном сюртуке, запыленном и вытертом
до крайности. Он снял с
плеча мешок, вынул оттуда ломоть черного, зачерствевшего хлеба,
достал бумажку, в которую обыкновенно завертывается странниками соль, посолил хлеб и принялся за обед.
Достанет ли потом столько героизма и уменья, чтоб дотянуть на
плечах эту роль
до той черты, за которой умолкают требования сердца?
Девочка робко, неловко, вся покраснев, кладет ему худенькую, тоненькую прелестную ручонку не на
плечо,
до которого ей не
достать, а на рукав. Остальные от неожиданности и изумления перестали танцевать и, точно самим себе не веря, молча смотрят на юнкера, широко раскрыв глаза и рты.
Приплясывая, идет черноволосая генуэзка, ведя за руку человека лет семи от роду, в деревянных башмаках и серой шляпе
до плеч. Он встряхивает головенкой, чтобы сбросить шляпу на затылок, а она всё падает ему на лицо, женщина срывает ее с маленькой головы и, высоко взмахнув ею, что-то поет и смеется, мальчуган смотрит на нее, закинув голову, — весь улыбка, потом подпрыгивает, желая
достать шляпу, и оба они исчезают.
Потом он обернулся к нему, поклонился низко-низко, так, что одной рукой
достал до полу, и, проговорив: «Прости меня и ты, Мартиньян Гаврилыч», поцеловал его в
плечо.