31-го августа в субботу, в
доме Ростовых всё казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные вèрхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Несмотря на запрещение докторов выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели в
доме Ростовых обыкновенно, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Из мужчин домашними людьми в
доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Никогда в
доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такою силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете — остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», — говорила эта атмосфера.
Всякий молодой человек, приезжавший в
дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему-то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
Неточные совпадения
И его бегство из
дому, и его кафтан, и пистолет, и его заявление
Ростовым, что он остается в Москве, — всё потеряло бы не только смысл, но всё это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен, ) ежели бы он после всего этого, так же, как и другие, уехал из Москвы.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем
домом, приехала в Москву, и всё семейство
Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой
дом и совсем поселилось в Москве.
Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом
доме, новые лица, воспитание племянника, — всё это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца, и в особенности после встречи с
Ростовым.
В числе молодых людей, введенных
Ростовым, был одним из первых — Долохов, который понравился всем в
доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
В соседних
домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к
Ростовым стали приходить раненые из других
домов.
У
Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному
дому графини
Ростовой на Поварской. Графиня с красивою старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Офицер в кибиточке завернул во двор
Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам
домов Поварской улицы. Наташе, видимо, понравились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузьминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые
дома, где он еще не был, и в том числе к
Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у
Ростовых, князю Андрею хотелось видеть
дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1-го сентября на двор к
Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у
Ростовых и в соседних
домах, и умоляли людей
Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы.