Неточные совпадения
А день сегодня праздничный,
Куда
пропал народ?..»
Идут селом — на улице
Одни ребята малые,
В
домах — старухи старые,
А то и вовсе заперты
Калитки на замок.
Точно ли так велика
пропасть, отделяющая ее от сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического
дома с благовонными чугунными лестницами, сияющей медью, красным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой в ожидании остроумно-светского визита, где ей предстанет поле блеснуть умом и высказать вытверженные мысли, мысли, занимающие по законам моды на целую неделю город, мысли не о том, что делается в ее
доме и в ее поместьях, запутанных и расстроенных благодаря незнанью хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот готовится во Франции, какое направление принял модный католицизм.
Недвижим он лежал, и странен
Был томный мир его чела.
Под грудь он был навылет ранен;
Дымясь, из раны кровь текла.
Тому назад одно мгновенье
В сем сердце билось вдохновенье,
Вражда, надежда и любовь,
Играла жизнь, кипела кровь;
Теперь, как в
доме опустелом,
Всё в нем и тихо и темно;
Замолкло навсегда оно.
Закрыты ставни, окна мелом
Забелены. Хозяйки нет.
А где, Бог весть.
Пропал и след.
И на свадьбу не похоже, а скорее на похороны, что у тетеньки все головка болит, а барышня плачут да молчат; да в
доме и приданого не готовят; у барышни чулков
пропасть нештопаных, и те не соберутся заштопать; что на той неделе даже заложили серебро…
Нельзя сказать, чтоб утро
пропадало даром в
доме Обломовых. Стук ножей, рубивших котлеты и зелень в кухне, долетал даже до деревни.
Страшна и неверна была жизнь тогдашнего человека; опасно было ему выйти за порог
дома: его, того гляди, запорет зверь, зарежет разбойник, отнимет у него все злой татарин, или
пропадет человек без вести, без всяких следов.
— Ну, брат Илья Ильич, совсем
пропадешь ты. Да я бы на твоем месте давным-давно заложил имение да купил бы другое или
дом здесь, на хорошем месте: это стоит твоей деревни. А там заложил бы и
дом да купил бы другой… Дай-ка мне твое имение, так обо мне услыхали бы в народе-то.
До сих пор он с «братцем» хозяйки еще не успел познакомиться. Он видел только, и то редко, с постели, как, рано утром, мелькал сквозь решетку забора человек, с большим бумажным пакетом под мышкой, и
пропадал в переулке, и потом, в пять часов, мелькал опять, с тем же пакетом, мимо окон, возвращаясь, тот же человек и
пропадал за крыльцом. Его в
доме не было слышно.
— Смейся, смейся, Борис Павлович, а вот при гостях скажу, что нехорошо поступил: не успел носа показать и
пропал из
дома. Это неуважение к бабушке…
— Так, звон не дал мне спать, и мухи тоже. Какая их
пропасть у бабушки в
доме: отчего это!
— О, судьба-проказница! — продолжала она. — Когда ищешь в кошельке гривенника, попадают всё двугривенные, а гривенник после всех придет; ждешь кого-нибудь: приходят, да не те, кого ждешь, а дверь, как на смех, хлопает да хлопает, а кровь у тебя кипит да кипит.
Пропадет вещь: весь
дом перероешь, а она у тебя под носом — вот что!
— Что? — повторила она, — молод ты, чтоб знать бабушкины проступки. Уж так и быть, изволь, скажу: тогда откупа пошли, а я вздумала велеть пиво варить для людей, водку гнали
дома, не много, для гостей и для дворни, а все же запрещено было; мостов не чинила… От меня взятки-то гладки, он и озлобился, видишь! Уж коли кто несчастлив, так, значит, поделом. Проси скорее прощения, а то
пропадешь, пойдет все хуже… и…
Его мучила теперь тайна: как она,
пропадая куда-то на глазах у всех, в виду, из
дома, из сада, потом появляется вновь, будто со дна Волги, вынырнувшей русалкой, с светлыми, прозрачными глазами, с печатью непроницаемости и обмана на лице, с ложью на языке, чуть не в венке из водяных порослей на голове, как настоящая русалка!
И вот, вместо этих двух натуральных шагов, его вдруг «чем свет» нету
дома и он куда-то
пропал, а Настасья Егоровна бредит почему-то, что «вряд ли и воротится».
Не забуду также картины пылающего в газовом пламени необъятного города, представляющейся путешественнику, когда он подъезжает к нему вечером. Паровоз вторгается в этот океан блеска и мчит по крышам
домов, над изящными
пропастями, где, как в калейдоскопе, между расписанных, облитых ярким блеском огня и красок улиц движется муравейник.
— Выходит, да не больно… В наше время жених-то приехал в
дом, поглядел невесту издальки, а потом тебе и свадьба. А нынче: тянут-тянут, ходят-ходят, говорят-говорят по-умному-то, а глядишь — дело и рассохлось, да и время напрасно
пропало.
Шелехов кутил, не показываясь в бахаревском
доме по целым неделям: он теперь
пропадал вместе с Виктором Васильичем.
Перед
домом, за небольшим полем, начинался темный строевой лес, через него шел просек в Звенигород; по другую сторону тянулась селом и
пропадала во ржи пыльная, тонкая тесемка проселочной дороги, выходившей через майковскую фабрику — на Можайку.
А тут, на грех, сгорел господский
дом и все пожитки, какие в нем были, и золото и серебро — словом, все
пропало.
— А не пойдешь, так сиди в девках. Ты знаешь ли, старик-то что значит? Молодой-то пожил с тобой — и
пропал по гостям, да по клубам, да по цыганам. А старик
дома сидеть будет, не надышится на тебя! И наряды и уборы… всем на свете для молодой жены пожертвовать готов!
Но для Филаниды Протасьевны пора отдыха еще не наступила. Она больше, чем летом, захлопоталась, потому что теперь-то, пожалуй, настоящая «припасуха» и пошла в развал. Бегает она, как молоденькая, из
дома в застольную, из застольной в погреб. Везде посмотрит, везде спросит; боится, чтобы даже крошка малая зря не
пропала.
А что к Фирсанову попало — пиши
пропало! Фирсанов давал деньги под большие, хорошие
дома — и так подведет, что уж
дом обязательно очутится за ним. Много барских особняков и доходных
домов сделалось его добычей. В то время, когда А. П. Чехова держал за пуговицу Сергиенко, «Сандуны» были еще только в залоге у Фирсанова, а через год перешли к нему…
Вода, жар и пар одинаковые, только обстановка иная. Бани как бани! Мочалка — тринадцать, мыло по одной копейке. Многие из них и теперь стоят, как были, и в тех же
домах, как и в конце прошлого века, только публика в них другая, да старых хозяев, содержателей бань, нет, и память о них скоро совсем
пропадет, потому что рассказывать о них некому.
— Ах, сколько дела! — повторял он, не выпуская руки Галактиона из своих рук. — Вы меня, господа, оттерли от банка, ну, да я и не сержусь, — где наше не
пропало? У меня по горло других дел. Скажите, Луковников
дома?
Нападение Лиодора и Булыгина не повторилось. Они удовольствовались получением своих денег из банка и
пропали в Кунаре.
Дом и остальное движимое подлежало публичной продаже для удовлетворения кредиторов. Разорение получалось полное, так что у Харитона Артемьича не оставалось даже своего угла. Тут уж над ним сжалились дочери и в складчину уплатили следовавшую кредиторам восьмую часть. Отказалась уплатить свою часть только одна писариха Анна.
— И
пропал, да! С того года божья благостыня, как вода на плот, в
дом нам потекла. Эх, Варвара…
Было много случаев, когда погибали целые семьи от разных эпидемических болезней или
пропадали без вести в тайге, замерзали около
дома или тонули в воде.
Но она живет в
доме Уланбековой, этого безобразного самодура в женском платье, — и все должно
пропасть для бедной Нади.
— Конечно,
дом сумасшедших! — не вытерпела и резко проговорила Аглая, но слова ее
пропали в общем шуме; все уже громко говорили, все рассуждали, кто спорил, кто смеялся. Иван Федорович Епанчин был в последней степени негодования и, с видом оскорбленного достоинства, поджидал Лизавету Прокофьевну. Племянник Лебедева ввернул последнее словечко...
Муж ее, которого она вывела в лакеи, запил, стал
пропадать из
дому и кончил тем, что украл шесть господских серебряных ложек и запрятал их — до случая — в женин сундук.
Наташка была рада этой перемене и только тосковала о своем братишке Петруньке, который остался теперь без всякого призора. Отец Яша вместе с Прокопьем
пропадали где-то на промыслах и
дома показывались редко.
На другой же день пришлось отправить в богоугодное заведение — в сумасшедший
дом — несчастную Пашку, которая окончательно впала в слабоумие. Доктора сказали, что никакой нет надежды на то, чтобы она когда-нибудь поправилась. И в самом деле, она, как ее положили в больнице на полу, на соломенный матрац, так и не вставала с него до самой смерти, все более и более погружаясь в черную, бездонную
пропасть тихого слабоумия, но умерла она только через полгода от пролежней и заражения крови.
Хотя я много читал и еще больше слыхал, что люди то и дело умирают, знал, что все умрут, знал, что в сражениях солдаты погибают тысячами, очень живо помнил смерть дедушки, случившуюся возле меня, в другой комнате того же
дома; но смерть мельника Болтуненка, который перед моими глазами шел, пел, говорил и вдруг
пропал навсегда, — произвела на меня особенное, гораздо сильнейшее впечатление, и утонуть в канавке показалось мне гораздо страшнее, чем погибнуть при каком-нибудь кораблекрушении на беспредельных морях, на бездонной глубине (о кораблекрушениях я много читал).
Выбрав к себе Симонова в сторожа к
дому, она очень хорошо знала, что у нее ничего уж не
пропадет.
Однако в
доме у управителя стали
пропадать то вещи, то деньги.
Жить становилось невыносимо; и шутовство
пропало, не лезло в голову. Уж теперь не он бил жену, а она не однажды замахивалась, чтоб дать ему раза. И старики начали держать ее сторону, потому что она содержала
дом и кормила всех. — "В нашем званье все так живут, — говорили они, — а он корячится… вельможа нашелся!"
И
дома живучи, я не знал, куда уйти от тоски, но как только
пропал из глаз вержболовский ручей, так я окончательно почувствовал себя отданным в жертву унынию.
Знает ли он, что вот этот самый обрывок сосиски, который как-то совсем неожиданно вынырнул из-под груды загадочных мясных фигурок, был вчера ночью обгрызен в Maison d'Or [«Золотом
доме» (ночной ресторан)] генерал-майором Отчаянным в сообществе с la fille Kaoulla? знает ли он, что в это самое время Юханцев, по сочувствию, стонал в Красноярске, а члены взаимного поземельного кредита восклицали: «Так вот она та
пропасть, которая поглотила наши денежки!» Знает ли он, что вот этой самой рыбьей костью (на ней осталось чуть-чуть мясца) русский концессионер Губошлепов ковырял у себя в зубах, тщетно ожидая в кафе Риш ту же самую Кауллу и мысленно ропща: сколько тыщ уж эта шельма из меня вымотала, а все только одни разговоры разговаривает!
Но Лебядкин, вместе с сестрицей, на другой же день
пропал без вести; в
доме Филиппова его не оказалось, он переехал неизвестно куда и точно сгинул.
Дома обратились в лачужки, улица
пропала во множестве беспорядочных закоулков.
С тех пор"молодой человек"неотлучно разделяет наше супружеское счастие. Он проводит время в праздности и обнаруживает склонность к галантерейным вещам. Покуда он сидит
дома, Матрена Ивановна обходится со мной хорошо и снисходит к закладчикам. Но по временам он
пропадает недели на две и на три и непременно уносит при этом енотовую шубу. Тогда Матрена Ивановна выгоняет меня на розыски и не впускает в квартиру до тех пор, пока"молодого человека"не приведут из участка… конечно, без шубы.
Дом тут стоял, с краю города, и богатый тут жил один мещанин, добра
пропасть, ночью и положили проведать.
Я отошел к
дому своему, сам следов своих не разумеючи, и вся моя стропотность тут же
пропала, и с тех пор и доныне я только скорблю и стенаю.
Вскоре после того, как
пропала мать, отец взял в
дом ласковую слободскую старушку Макарьевну, у неё были ловкие и тёплые руки, она певучим голосом рассказывала мальчику славные жуткие сказки и особенно хорошо длинную историю о том, как живёт бог на небесах...
— Подарочки!.. Подарочки!.. Знакомым ребятишкам подарочки!.. А я… а у меня, милостивый государь, в настоящую минуту мои ребятишки с голоду
дома подыхают… Подарочки!.. А у жены молоко
пропало, и грудной ребенок целый день не ел… Подарочки!..
— Ну, что же в этой переписке? Стакнулись, что ли? А? Поди береги девку в семнадцать лет; недаром все одна сидит, голова болит, да то да се… Да я его, мошенника, жениться на ней заставлю. Что он, забыл, что ли, у кого в
доме живет! Где письмо? Фу ты,
пропасть какая, как мелко писано! Учитель, а сам писать не умеет, выводит мышиные лапки. Прочти-ка, Глаша.
— Простите, добрые люди! — вопил он. — Прости, моя Маринушка! Не в добрый час мы выехали из
дому:
пропали наши головы!
Параша (отталкивает его). Я думала, ты за делом. Хуже ты девки;
пропадай ты пропадом! Видно, мне самой об своей голове думать! Никогда-то я, никогда теперь на людей надеяться не стану. Зарок такой себе положу. Куда я сама себя определю, так тому и быть! Не на кого, по крайности, мне плакаться будет. (Уходит в
дом).
Силан. У нас теперь
дома литовское разорение, все одно, что Мамай прошел… Деньги
пропали, раз; крестница твоя ушла…
Параша (оборотившись к
дому, несколько времени молча смотрит на него). Прощай,
дом родительский! Что тут слез моих пролито! Господи, что слез! А теперь хоть бы слезинка выкатилась; а ведь я родилась тут, выросла… Давно ли я ребенком была: думала, что милей тебя и на свете нет, а теперь хоть бы век тебя не видать.
Пропадай ты пропадом, тюрьма моя девичья! (Убегает. Гаврило за ней).