Неточные совпадения
И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных
ручьев, которые, встретясь в конце
долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок.
Гонимы вешними лучами,
С окрестных гор уже снега
Сбежали мутными
ручьямиНа потопленные луга.
Улыбкой ясною природа
Сквозь сон встречает утро года;
Синея блещут небеса.
Еще прозрачные леса
Как будто пухом зеленеют.
Пчела за данью полевой
Летит из кельи восковой.
Долины сохнут и пестреют;
Стада шумят, и соловей
Уж пел в безмолвии ночей.
Но что бы ни было, читатель,
Увы! любовник молодой,
Поэт, задумчивый мечтатель,
Убит приятельской рукой!
Есть место: влево от селенья,
Где жил питомец вдохновенья,
Две сосны корнями срослись;
Под ними струйки извились
Ручья соседственной
долины.
Там пахарь любит отдыхать,
И жницы в волны погружать
Приходят звонкие кувшины;
Там у
ручья в тени густой
Поставлен памятник простой.
Маленькая, едва заметная тропинка, служившая нам путеводной нитью, все время кружила: она переходила то на один берег реки, то на другой.
Долина становилась все у же и у же и вдруг сразу расширилась. Рельеф принял неясный, расплывчатый характер. Это были верховья реки Такунчи. Здесь 3
ручья стекались в одно место. Я понял, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня.
Речки: Тания (по-китайски Седонерл и по-удэгейски Дана), Вязтыгни, Хоома. Хотэ и Онектого (по-удэгейски Онекгозо, а по-китайски Миланзуай) — горные
ручьи, текущие к морю по небольшим распадкам. Далее будет река Таэле (по-удэгейски Таэ) длиною 12 км. Около устья
долина ее суживается, и река течет как бы в ущелье. В истоках Таэле находится горный узел, откуда берут начало и другие реки: к северо-востоку течет река Билимбе, к югу — маленький
ручей Иеля.
Далее будет река Таэле (по-удэгейски Таэ) длиною 12 км. Около устья
долина ее суживается, и река течет как бы в ущелье. В истоках Таэля находится горный узел, откуда берут начало и другие реки: к северо-востоку течет река Билимбе, к югу — маленький
ручей Иеля.
За «щеками»
долина опять расширяется. Эта местность называется Илимо — по имени реки, впадающей в Такему с правой стороны. Длина ее — 35 км, и в истоках она состоит из трех горных
ручьев. Наиболее интересный — левый ее приток Чаку с перевалом на Такунчи (приток Такемы). По словам туземцев, в верховьях Чаку есть высокая скалистая сопка, которую китайцы называют Ян-Лаза (то есть «Трубчатая скала»). Средний безымянный ключик приведет путника на Билимбе, а правый — на Сяо-Кему.
По мере того как мы подвигались книзу,
ручей становился многоводнее. Справа и слева в него впадали такие же
ручьи, и скоро наш
ручей стал довольно большой горной речкой. Вода с шумом стремилась по камням, но этот шум до того однообразен, что забываешь о нем и кажется, будто в
долине царит полная тишина.
Нужно было перейти 5 сильно заболоченных распадков [Короткая и широкая
долина с маленьким
ручьем.].
С перевала мы спустились к реке Папигоузе, получившей свое название от двух китайских слов: «папи» — то есть береста, и «гоуз» — долинка [Или «река, по которой много леса».]. Речка эта принимает в себя справа и слева два горных
ручья. От места слияния их начинается река Синанца, что значит — Юго-западный приток. Дальше
долина заметно расширяется и идет по отношению к Сихотэ-Алиню под углом в 10°. Пройдя по ней 4 км, мы стали биваком на берегу реки.
Название Мутухе есть искаженное китайское название Му-чжу-хе («мугу» — самка, «чжу» — дикий кабан, «хе» — река, что значит — Река диких свиней). Она течет вдоль берега моря по тектонической
долине и принимает в себя, не считая мелких горных
ручьев, 3 притока с правой стороны. Та к как речки эти не имели раньше названий, то я окрестил их. Первую речку я назвал Оленьей, вторую — Медвежьей, третью — Зверовой.
На всем протяжении река принимает в себя с правой стороны только 2 небольших горных
ручья: Тамчасегоу [Да-ма-ча-цзы-гоу —
долина, где растет высокая конопля.] и Панчасегоу [Пань-чан-гоу —
долина, извилистая, как кишка.]. От места слияния их идет тропа, проложенная тазовскими охотниками и китайцами-соболевщиками.
Когда лодка отчалила от берега, мы тоже тронулись в путь. Теперь горы были справа, а река — слева. Болота кончились, но это нас не избавило от сырости. От последних дождей земля была сильно пропитана водой;
ручьи вышли из берегов и разлились по
долинам.
Обсудив наше положение, мы решили спуститься в
долину и идти по течению воды. Восточный склон хребта был крутой, заваленный буреломом и покрытый осыпями. Пришлось спускаться зигзагами, что отняло много времени.
Ручей, которого мы придерживались, скоро стал забирать на юг; тогда мы пошли целиной и пересекли несколько горных отрогов.
Спускаться по таким оврагам очень тяжело. В особенности трудно пришлось лошадям. Если графически изобразить наш спуск с Сихотэ-Алиня, то он представился бы в виде мелкой извилистой линии по направлению к востоку. Этот спуск продолжался 2 часа. По дну лощины протекал
ручей. Среди зарослей его почти не было видно. С веселым шумом бежала вода вниз по
долине, словно радуясь тому, что наконец-то она вырвалась из-под земли на свободу. Ниже течение
ручья становилось спокойнее.
За перевалом, следуя течению воды к востоку, мы часа в 3,5 дня вышли на реку Инза-Лазагоу —
Долина серебряной скалы. Река эта будет самым большим и ближайшим к морю притоком Тютихе. В верховьях Инза-Лазагоу состоит тоже из 2 речек, именуемых также Сицой и Тунцой. Каждая из них, в свою очередь, слагается из нескольких мелких
ручьев.
Речка Владимировка имеет вид обыкновенного горного
ручья, протекающего по болотистой
долине, окаймленной сравнительно высокими горами.
Лес становился гуще и крупнее, кое-где мелькали тупые вершины кедров и остроконечные ели, всегда придающие лесу угрюмый вид. Незаметно для себя я перевалил еще через один хребетник и спустился в соседнюю
долину. По дну ее бежал шумный
ручей.
Перейдя через невысокий хребет, мы попали в соседнюю
долину, поросшую густым лесом. Широкое и сухое ложе горного
ручья пересекало ее поперек. Тут мы разошлись. Я пошел по галечниковой отмели налево, а Олентьев — направо. Не прошло и 2 минут, как вдруг в его стороне грянул выстрел. Я обернулся и в это мгновение увидел, как что-то гибкое и пестрое мелькнуло в воздухе. Я бросился к Олентьеву. Он поспешно заряжал винтовку, но, как на грех, один патрон застрял в магазинной коробке, и затвор не закрывался.
Дорога к развалине вилась по скату узкой лесистой
долины; на дне ее бежал
ручей и шумно прядал через камни, как бы торопясь слиться с великой рекой, спокойно сиявшей за темной гранью круто рассеченных горных гребней.
Не входя в рассуждение о неосновательности причин, для которых выжигают сухую траву и жниву, я скажу только, что палы в темную ночь представляют великолепную картину: в разных местах то стены, то реки, то
ручьи огня лезут на крутые горы, спускаются в
долины и разливаются морем по гладким равнинам.
Птицы бывало такое множество, что все болота, разливы рек, берега прудов,
долины и вражки с весенними
ручьями, вспаханные поля бывали покрыты ею.
Кругом смущенный взор обводит —
Всё мертво: рощицы молчат,
Беседки пусты; на стремнинах,
Вдоль берегов
ручья, в
долинахНигде Людмилы следу нет,
И ухо ничего не внемлет.
Вздохнув с улыбкою печальной,
Старик в ответ: «Любезный сын,
Уж я забыл отчизны дальней
Угрюмый край. Природный финн,
В
долинах, нам одним известных,
Гоняя стадо сел окрестных,
В беспечной юности я знал
Одни дремучие дубравы,
Ручьи, пещеры наших скал
Да дикой бедности забавы.
Но жить в отрадной тишине
Дано не долго было мне.
Когда она ехала на Кавказ, ей казалось, что она в первый же день найдет здесь укромный уголок на берегу, уютный садик с тенью, птицами и
ручьями, где можно будет садить цветы и овощи, разводить уток и кур, принимать соседей, лечить бедных мужиков и раздавать им книжки; оказалось же, что Кавказ — это лысые горы, леса и громадные
долины, где надо долго выбирать, хлопотать, строиться, и что никаких тут соседей нет, и очень жарко, и могут ограбить.
В
долине над
ручьем свистел ветер, а черный, еще не убранный зеленью лес шумел и зловеще махал на нас своими прутьями.
Шли мы больше горами; оно хоть труднее, да зато безопаснее: на горах-то только тайга шумит да
ручьи бегут, по камню играют. Житель, гиляк, в
долинах живет, у рек да у моря, потому что питается рыбой, которая рыба в реки ихние с моря заходит, кытá называемая. И столь этой рыбы много, так это даже удивлению подобно. Кто не видал, поверить трудно: сами мы эту рыбу руками добывали.
Мы ягоды увидели лесные,
Алевшие по берегу
ручья,
Что воды мчал в
долину снеговые.
Новый поселок у
ручья в
долине, — сказал Марко Данилыч.
После скромной музыки тети Лели, игравшей им бальные танцы в досужий вечерний час, после грубого барабанения по одной ноте Фимочки во время часов церковного и хорового-светского пения, игра юного Вальтера казалась им как будто и не игрою; это было пение вешнего жаворонка в голубых небесных
долинах, быстрый, серебряный, журчащий смех студеного лесного
ручья, тихое жужжанье пчелки над душистой медвяной розой, ясный, радостный говор детишек и шум отдаленного морского прибоя вдали.
Небольшие разбросанные сопки, сглаженные контуры, многочисленные мелкие
ручьи и общая заболоченность их
долин свидетельствуют о постоянных эрозионных процессах и о древнем строении Сихотэ-Алиня, который по существу представляет собой остатки бывших когда-то величественных гор.
Справа будут два ключа Сой и Чжульма Адани, затем в начале узкого места
долины горный
ручей Ясыга, а против реки Кимми — ключ Киколю.
Но однажды поутру его я не встретил,
Как бывало, на хо́лме, и в полдень его не нашел я
Подле
ручья, ни после, в
долине; прошло и другое
Утро и третье; но он не встречался нигде, ни на хо́лме
Рано, ни в полдень подле
ручья, ни в
долинеВечером.