Неточные совпадения
Полураздетый, он стал раздеваться на ночь с тем чувством, которое однажды испытал в кабинете
доктора,
опасаясь, что
доктор найдет у него серьезную болезнь.
Молодой
доктор, весь пропитанный карболовой кислотой, вышел к Нехлюдову в коридор и строго спросил его, что ему нужно.
Доктор этот делал всякие послабления арестантам и потому постоянно входил в неприятные столкновения с начальством тюрьмы и даже с старшим
доктором.
Опасаясь того, чтобы Нехлюдов не потребовал от него чего-нибудь незаконного, и, кроме того, желая показать, что он ни для каких лиц не делает исключений, он притворился сердитым.
Час спустя, уже в четвертом часу, князь сошел в парк. Он пробовал было заснуть дома, но не мог, от сильного биения сердца. Дома, впрочем, всё было устроено и по возможности успокоено; больной заснул, и прибывший
доктор объявил, что никакой нет особенной опасности. Лебедев, Коля, Бурдовский улеглись в комнате больного, чтобы чередоваться в дежурстве;
опасаться, стало быть, было нечего.
Через неделю, когда
доктор очень уж стал
опасаться за жизнь больного, она расспросила людей, кто у Павла Михайлыча ближайшие родственники, — и когда ей сказали, что у него всего только и есть сестра — генеральша Эйсмонд, а Симонов, всегда обыкновенно отвозивший письма на почту, сказал ей адрес Марьи Николаевны, Катишь не преминула сейчас же написать ей письмо и изложила его весьма ловко.
У Вихрова
доктор признал воспаление в мозгу и весьма
опасался за его жизнь, тем более, что тот все продолжал быть в беспамятстве.
Лечивший ее
доктор положительно
опасался за ее умственные способности; ко всему этому толстый Четвериков выкинул такую штуку, в которой выразилась вся его торговая душа.
Коринкина. Я-то здорова, Нил Стратоныч, совершенно здорова; вот вам бы с
доктором посоветоваться не мешало. Я за вас серьезно
опасаться начинаю.
Графиня слабо улыбнулась и протянула ему слабую руку….. но
доктор,
опасаясь для больной слишком сильных потрясений, оттащил Ибрагима от ее постели.
В городе проговорили, что это не без синтянинской руки, но как затем
доктору Гриневичу, не повинному ни в чем, кроме мелких взяток по должности (что не считалось тогда ни грехом, ни пороком),
опасаться за себя не приходилось, то ему и на мысль не вспадало робеть пред Синтяниным, а тем более жертвовать для его прихоти счастием дочери.
Хотя граф и был уверен в своей безопасности и в Тихвине, и в Новгороде, но тем не менее
опасался за свою шкатулку, которую в Тихвине отдавал на сохранение жившей там своей куме — генеральше Анне Григорьевне фон Фрикен, а в Новгороде
доктору Ивану Ивановичу Азиатову.