Неточные совпадения
Хлопуша и Белобородов не сказали ни слова и мрачно смотрели друг на друга. Я увидел необходимость переменить разговор, который мог кончиться для меня очень невыгодным образом, и, обратясь к Пугачеву, сказал ему с веселым видом: «Ах! я было и забыл благодарить тебя за лошадь и за тулуп. Без тебя я не
добрался бы
до города и замерз бы на дороге».
Не было возможности дойти
до вершины холма, где стоял губернаторский дом: жарко, пот струился по лицам. Мы полюбовались с полугоры рейдом,
городом, которого европейская правильная часть лежала около холма, потом велели скорее вести себя в отель, под спасительную сень,
добрались до балкона и заказали завтрак, но прежде выпили множество содовой воды и едва пришли в себя. Несмотря на зонтик, солнце жжет без милосердия ноги, спину, грудь — все, куда только падает его луч.
— Ну, мы все, кто тут был, — поскорее за шапки. А уж он как
до города добрался — этого не умею сказать!
Он шел, не поднимая головы, покуда не
добрался до конца
города. Перед ним расстилалось неоглядное поле, а у дороги, близ самой городской межи, притаилась небольшая рощица. Деревья уныло качали разбухшими от дождя ветками; земля была усеяна намокшим желтым листом; из середки рощи слышалось слабое гуденье. Гришка вошел в рощу, лег на мокрую землю и, может быть, в первый раз в жизни серьезно задумался.
Не знал он тоже, как он сядет в вагон; он смутно решился сесть где-нибудь на второй или на третьей большой станции от
города,
до нее же
добраться хоть и пешком.
Разбивая везде враждебные племена, перетаскивая суда из реки в реку, они
добрались до берегов Иртыша, где разбили и взяли в плен главного воеводу сибирского, Маметкула, и овладели
городом Сибирью на высоком и крутом обрыве Иртыша.
Державин успел
добраться до Саратова, откуда на другой день выехал вместе с Лодыжинским, оставя защиту
города на попечение осмеянного им Бошняка.
Добраться до Мосея Мосеича в Бурнашах было еще труднее, чем в
городе, потому что нужно было пролезть через живую стену из самых отчаянных искариотов, смотреть-то на которых Гордею Евстратычу было тошным-тошнехонько.
Взял Гордей Евстратыч от Колосова его писульку и с ней отправился пытать счастья к жидовину. Но
добраться до Мойши Жареного было не так-то легко, как он думал. Этот кабацкий король являлся в
город только по временам, а настоящую резиденцию имел на своих винных заводах, куда Брагин и отправился, хотя конец был немалый, верст в двести, пожалуй, не укладешь.
В один из подобных неудачных сезонов в
городе, где служил Ханов, после Рождества антрепренер сбежал. Труппа осталась без гроша. Ханов на последние деньги, вырученные за заложенные подарки от публики, с женой и детьми
добрался до Москвы и остановился в дешевых меблированных комнатах.
Воронов посмотрел на
город, на поляну, где расстреливали солдатика, перекрестился и ползком, между кустарниками, дрожа от страха,
добрался до лесу…
В осеннюю ростепель, при которой случилось похищение боярышни Байцуровой и при которой выехали в разные стороны отец и мать молодой пленницы, путь на тонущих по ступицу повозках совершался крайне медленно. Старику Байцурову по крайней мере нужно было трое суток, чтобы доехать
до города, а жене его с сопровождавшей ее мамкой-туркиней столько же, чтобы
добраться до Плодомасовки.
Вот вдова Янкеля и просила, и молила, и в ногах валялась, чтобы господа-громадяне согласились отдать хоть по полтине за рубль, хоть по двадцати грошей, чтоб им всем сиротам не подохнуть с голоду да как-нибудь
до городу добраться. И не у одного-таки хозяина с добрым сердцем слезы текли по усам, а кое-кто толкнул-таки локтем соседа...
— Научи ты меня Христа ради, земляк, как мне отселева
до постоялого двора
добраться? В
городу отродясь не бывал, ничего-то не знаю, никого-то знакомых нет — очутился ровно в лесу незнаемом, — умолял Алексей дядю Елистрата.
Возвращение в Россию было полно впечатлений туриста в таких
городах, как Турин, Милан, Венеция, Триест, а молодость делала то, что я легко выносил все эти переезды зимой с холодными комнатами отелей и даже настоящим русским снегом в Турине и Вене, где я не стал заживаться, а только прибавил кое-что к своему туалету и купил себе шубку, в которой мне было весьма прохладно, когда я
добрался до русской границы и стал колесить по нашим провинциальным дорогам.
Явится он, Палтусов, а за ним и другой, и третий — люди тонкие, культурные, все понимающие, и почнут прибирать к рукам этот купецкий «
город»,
доберутся до его кубышек, складов и амбаров, настроят дворцов и скупят у обанкрутившихся купцов их дома, фабрики, лавки, конторы.
— Надежда-государь! — сказал он. — Ты доискивался головы моей, снеси ее с плеч, — вот она. Я — Чурчила, тот самый, что надоедал тебе, а более воинам твоим. Но знай, государь, мои удальцы уже готовы сделать мне такие поминки, что останутся они на вечную память сынам Новгорода. Весть о смерти моей, как огонь, по пятам
доберется до них, и вспыхнет весь
город до неба, а свой терем я уже запалил сам со всех четырех углов. Суди же меня за все, а если простишь, — я слуга тебе верный
до смерти!
— Надежда-государь! — сказал он. — Ты доискивался головы моей, снеси ее с плеч, — вот она. Я — Чурчило, тот самый, что надоедал тебе, а более воинам твоим. Но знай, государь, мои удальцы уже готовы сделать мне такие поминки, что останутся они на вечную память сынам Новгорода. Весть о смерти моей, как огонь, по пятам
доберется до них, и вспыхнет весь
город до неба, а свой терем я уже запалил сам со всех четырех углов. Суди же меня за все, а если простишь, — я слуга тебе верный
до смерти!
Можно было, конечно,
добраться до станции по берегу излучины реки Ляохе, но это очень далеко и при том в
городе не было ни одного свободного рикши.
Там он надеялся продать свои часы и с этими деньгами
добраться до ближайшей вне
города станции железной дороги я уехать пока в Бельгию.