Когда Фома, отворив дверь, почтительно остановился на пороге маленького номера с одним окном, из которого видна была только ржавая крыша соседнего дома, — он увидел, что старый Щуров только что проснулся, сидит на кровати, упершись в нее руками, и смотрит в пол, согнувшись так, что
длинная белая борода лежит на коленях, Но, и согнувшись, он был велик…
Неточные совпадения
Он схватил Самгина за руку, быстро свел его с лестницы, почти бегом протащил за собою десятка три шагов и, посадив на ворох валежника в саду, встал против, махая в лицо его черной полою поддевки, открывая мокрую рубаху, голые свои ноги. Он стал тоньше,
длиннее,
белое лицо его вытянулось, обнажив пьяные, мутные глаза, — казалось, что и
борода у него стала
длиннее. Мокрое лицо лоснилось и кривилось, улыбаясь, обнажая зубы, — он что-то говорил, а Самгин, как бы защищаясь от него, убеждал себя...
Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и
длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной
бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не
белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь осталась шататься по
белому свету и выучивать грехам добрых людей.
Помню тягостный кошмар больницы: в желтой, зыбкой пустоте слепо копошились, урчали и стонали серые и
белые фигуры в саванах, ходил на костылях
длинный человек с бровями, точно усы, тряс большой черной
бородой и рычал, присвистывая...
Он вел дела с Игнатом, и Фома не раз видел этого высокого и прямого, как сосна, старика с огромной
белой бородой и
длинными руками.
За дверью, освещая ему путь лампой, стоял хозяин дома, Кузнецов, лысый старик с
длинной седой
бородой и в
белом, как снег, пикейном пиджаке. Старик благодушно улыбался и кивал головой.
После всех вошел седой старик. Очевидно, его сняли с теплой лежанки собственно для этого случая. Волосы у него были
белые, как снег, редкие усы и
борода тоже. Рука, опиравшаяся на
длинную палку, дрожала. Под другую руку его поддерживал молодой ямщик, вероятно, внук.
На дворе было темно, но светлее, чем в передней. В темноте уже ясно вырисовывалась высокая сутуловатая фигура доктора с
длинной, узкой
бородой и с орлиным носом. У Абогина, кроме бледного лица, теперь видна была его большая голова и маленькая, студенческая шапочка, едва прикрывавшая темя. Кашне
белело только спереди, позади же оно пряталось за
длинными волосами.
Середь кружка высокий худощавый старик с
длинной,
белой как лунь
бородой и совсем голым черепом.
Середи часовни, перед аналогием, в соборной мантии, стоял высокий, широкий в плечах, с
длинными седыми волосами и большой окладистой, как серебро,
белой бородой, старец и густым голосом делал возгласы.
Игнатий старательно выпрямлял спину, сурово смотрел по сторонам и думал, что он все такой же, как прежде; он не замечал ни новой и страшной слабости в ногах, ни того, что
длинная борода его стала совсем
белой, словно жестокий мороз ударил на нее.
В Сибири, на каторге, Аксенов жил 26 лет. Волоса его на голове стали
белые как снег, и
борода отросла
длинная, узкая и седая. Вся веселость его пропала. Он сгорбился, стал ходить тихо, говорил мало, никогда не смеялся и часто молился богу.
Почти перед самым крыльцом был теперь поставлен столик, которого прежде адъютант не заметил. Он был покрыт чистой,
белой салфеткой с узорчато расшитыми каймами, и на нем возвышался, на блюде, каравай пшеничного хлеба да солонка, а по бокам, обнажа свои головы, стояли двое почтенных, благообразных стариков, с
длинными, седыми
бородами, в праздничных синих кафтанах.
Он одет в темный бешмет, поверх которого накинута на плечи косматая бурка. Папаха из черного барана низко надвинута на лоб. Из-под нее глядит сухое, подвижное старческое лицо с седыми нависшими бровями.
Длинная, широкая и
белая, как лунь,
борода почти закрывает грудь его запыленного бешмета. Черные, юношески быстрые глаза способны, кажется, охватить взглядом и небо, и бездны, и горы разом.
Он был в вывороченном тулупе, с картонной короной на голове, с
длинной седой
бородой из
белой пакли и с трезубцем в руках.
К брюнеткам подошли трое мужчин: толстенький офицер с красным воротником, нервный блондин с подстриженной
бородой, в
длинном сюртуке и, по московской моде, в
белом галстуке, и черноватый франт во фраке и лайковых башмаках — с виду иностранец.
Ему было, по его собственным словам, «близ ста» лет, но, несмотря на это, он был еще очень бодр и крепок, с ясными, светло-серыми глазами и крепкими
белыми зубами, которые так и бросались в глаза при частых улыбках этого добродушного и веселого нрава старца, судя по седым как лунь волосам и
длинной бороде.
Время его сильно изменило, и хотя он был по-прежнему строен, так как некоторая полнота известных лет скрадывалась высоким ростом, но совершенно седой.
Белые как лунь волосы были на голове низко подстрижены, по-английски.
Бороды он не носил, а совершенно
белые усы с
длинными подусниками придавали ему сходство с известным портретом Тараса Бульбы.