Неточные совпадения
— Вы знаете профессора Пыльникова? Да? Не правда ли — какой остроумный и талантливый? Осенью он приезжал к нам на
охоту… тут у нас на озере масса
диких гусей…
Кое-где виднелась свежевзрытая земля. Та к как домашних свиней китайцы содержат в загонах, то оставалось допустить присутствие
диких кабанов, что и подтвердилось. А раз здесь были кабаны, значит, должны быть и тигры. Действительно, вскоре около реки на песке мы нашли следы одного очень крупного тигра. Он шел вдоль реки и прятался за валежником. Из этого можно было заключить, что страшный зверь приходил сюда не для утоления жажды, а на
охоту за козулями и кабанами.
Зимой, если снега выпадут глубокие, амурские туземцы охотятся за кабанами на лыжах.
Дикие свиньи убегают далеко, но скоро устают. Тогда охотники догоняют их и бьют копьями. Ружей на такую
охоту не берут ради экономии патронов, которые в тайге всегда очень дороги. Кроме того,
охота с копьем нравится удэгейцам как спорт. Здесь молодые люди имеют случай показать свою силу и ловкость.
Дикий-Барин (так его прозвали; настоящее же его имя было Перевлесов) пользовался огромным влиянием во всем округе; ему повиновались тотчас и с
охотой, хотя он не только не имел никакого права приказывать кому бы то ни было, но даже сам не изъявлял малейшего притязания на послушание людей, с которыми случайно сталкивался.
Наскоро поужинав, мы пошли с Дерсу на
охоту. Путь наш лежал по тропинке к биваку, а оттуда наискось к солонцам около леса. Множество следов изюбров и
диких коз было заметно по всему лугу. Черноватая земля солонцов была почти совершенно лишена растительности. Малые низкорослые деревья, окружавшие их, имели чахлый и болезненный вид. Здесь местами земля была сильно истоптана. Видно было, что изюбры постоянно приходили сюда и в одиночку и целыми стадами.
И «самые
дикие племена поступают при этой
охоте гораздо человечнее цивилизованного европейца».
Это уж слишком, кажется; но я уверяю, что много раз, выезжая или выходя рано утром на
охоту, находил я
диких уток и голубей, сидевших на грязи и лужах среди улицы.
«Все было придумано, чтобы отбить
охоту к письму, — вспоминал впоследствии М. А. Бестужев, — и надо было родиться Луниным, который находил неизъяснимое наслаждение дразнить «белого медведя» (как говорил он), не обращая внимания… на лапы
дикого зверя, в когтях которого он и погиб в Акатуе» (Воспоминания Бестужевых, 1951, стр. 199).]
Главные достоинства такой вогулки на
охоте неоценимы: она идет на медведя, ищет неутомимо белку, куницу, соболя, лисицу, облаивает осенью глухаря, когда он садится кормиться на закисшую от первого инея лиственницу, выслеживает
диких коз и оленей, — одним словом, охотник без нее, как без рук.
Это значило, что выпущенные на двор животные разыгрались и не хотят идти в хлев. Вздыхая и ругаясь, на двор выбегало человек пять рабочих, и начиналась — к великому наслаждению хозяина — веселая
охота; сначала люди относились к этой
дикой гоньбе с удовольствием, видя в ней развлечение, но скоро уже задыхались со зла и усталости; упрямые свиньи, катаясь по двору, как бочки, то и дело опрокидывали людей, а хозяин смотрел и, впадая в охотницкое возбуждение, подпрыгивал, топал ногами, свистел и визжал...
Николай Иванович. Маша, ради бога, не волнуйся, а выслушай меня. Я ничего ни даю, ни не даю. Поступать в военную службу
охотой я считаю или глупым, безумным поступком, свойственным
дикому человеку, если он не понимает всей гнусности этого дела, или подлым, если это делается для расчета…
Но ведь и бронза бывает различного качества. Вот, например, Гарибальди. Он пролил потоки крови, вел на смерть цвет итальянской молодежи, беспощадно расстреливал своих волонтеров за мародерство. Но в то же время он не выносил ненужного пролития крови и на острове своем Капрере строжайше запрещал
охоту на
диких коз.
Семен Карасев отличался необычайною смелостью и отвагой и страстью к
охоте за
дикими зверями.
На первом стоял терем великокняжеский с садами — любимое летнее жилище московских венценосцев: здесь тешились они соколиною
охотой; отсюда выезжали на ловлю
диких зверей в дремучие леса, облегавшие Яузу с востока; отсюда могли любоваться на Кремль свой, и Замоскворечье с Даниловским монастырем, и городище за Яузою.
Любя
охоту, царь любил не только убивать
диких животных, но и мучить домашних, бросая их с высокого крыльца.
Окончив эти дела, Асархадон, чувствуя себя Лаилиэм, выезжает в горы на
охоту за
дикими ослами.
Охота удачна. Он сам убивает двух ослов и, возвратившись домой, пирует с своими друзьями, глядя на пляску невольниц.