И, поняв это, человек невольно делает то соображение, что если это так, — а он знает, что это несомненно так, — то не одно и не
десяток существ, а все бесчисленные существа мира, для достижения каждое своей цели, всякую минуту готовы уничтожить его самого, — того, для которого одного и существует жизнь.
Неточные совпадения
Все это было не страшно, но, когда крик и свист примолкли, стало страшней. Кто-то заговорил певуче, как бы читая псалтырь над покойником, и этот голос, укрощая шум, создал тишину, от которой и стало страшно.
Десятки глаз разглядывали полицейского, сидевшего на лошади, как
существо необыкновенное, невиданное. Молодой парень, без шапки, черноволосый, сорвал шашку с городового, вытащил клинок из ножен и, деловито переломив его на колене, бросил под ноги лошади.
И если вспомнить, что все это совершается на маленькой планете, затерянной в безграничии вселенной, среди тысяч грандиозных созвездий, среди миллионов планет, в сравнении с которыми земля, быть может, единственная пылинка, где родился и живет человек,
существо, которому отведено только пять-шесть
десятков лет жизни…
И если за тобою во имя хлеба небесного пойдут тысячи и
десятки тысяч, то что станется с миллионами и с
десятками тысяч миллионов
существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного?
И возбужденная мысль невольно переносилась к конкретной действительности, в девичью, в застольную, где задыхались
десятки поруганных и замученных человеческих
существ.
Она, еще так недавно отдававшая безучастно или, наоборот, с имитацией знойной страсти свое тело
десяткам людей в день, сотням в месяц, привязалась к Лихонину всем своим женским
существом, любящим и ревнивым, приросла к нему телом, чувством, мыслями.
Как ни была крупна его карта или просто решимость пугнуть, случилось, что моя сдача себе составила пять червей необыкновенной красоты:
десятка, валет, дама, король и туз. С этакой-то картой я должен был платить ему свой собственный по
существу выигрыш!
И начинало мне представляться, что годы и
десятки лет будет тянуться этот ненастный вечер, будет тянуться вплоть до моей смерти, и так же будет реветь за окнами ветер, так же тускло будет гореть лампа под убогим зеленым абажуром, так же тревожно буду ходить я взад и вперед по моей комнате, так же будет сидеть около печки молчаливый, сосредоточенный Ярмола — странное, чуждое мне
существо, равнодушное ко всему на свете: и к тому, что у него дома в семье есть нечего, и к бушеванию ветра, и к моей неопределенной, разъедающей тоске.
И если за Тобою, во имя хлеба небесного, пойдут тысячи,
десятки тысяч, то что станется с миллионами и с
десятками тысяч миллионов
существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного?