Неточные совпадения
Тогда несколько
десятков решительных людей, мужчин и женщин, вступили в единоборство с самодержавцем, два года охотились за ним, как за диким
зверем, наконец убили его и тотчас же были преданы одним из своих товарищей; он сам пробовал убить Александра Второго, но кажется, сам же и порвал провода мины, назначенной взорвать поезд царя. Сын убитого, Александр Третий, наградил покушавшегося на жизнь его отца званием почетного гражданина.
Вот еще степной ужас, особенно опасный в летние жары, когда трава высохла до излома и довольно одной искры, чтобы степь вспыхнула и пламя на
десятки верст неслось огненной стеной все сильнее и неотразимее, потому что при пожаре всегда начинается ураган. При первом запахе дыма табуны начинают в тревоге метаться и мчатся очертя голову от огня. Летит и птица. Бежит всякий
зверь: и заяц, и волк, и лошадь — все в общей куче.
— Почему знать, хозяин? Мы и не таких
зверей умучивали, и если б ты дозволил мне дать на нем концов
десяток вдоль этой улицы, так, может статься…
Читая, не помню который том, дошел я до сказки «Красавица и
Зверь»; с первых строк показалась она мне знакомою и чем далее, тем знакомее; наконец, я убедился, что это была сказка, коротко известная мне под именем: «Аленький цветочек», которую я слышал не один
десяток раз в деревне от нашей ключницы Пелагеи.
— Отобьешься тут!.. Как же!.. — возразил Патап Максимыч. — Тут на каждого из нас, может,
десятка по два зверья-то было… Стуколову спасибо — надоумил огонь разложить… Обложились кострами. На огонь
зверь не идет — боится.
Вышли на крыльцо. Тут новый Содом и Гомор.
Десятка полтора извозчиков, ломя и толкая друг друга, ровно
звери, с дикими криками кинулись на вышедших.
Проходили
десятки лет, и всё день походил на день, ночь на ночь. Кроме диких птиц и
зверей, около монастыря не показывалась ни одна душа. Ближайшее человеческое жилье находилось далеко и, чтобы пробраться к нему от монастыря или от него в монастырь, нужно было пройти верст сто пустыней. Проходить пустыню решались только люди, которые презирали жизнь, отрекались от нее и шли в монастырь, как в могилу.
Охоту больше на красного
зверя князь Заборовский любил. Обложили медведя — готов на край света скакать. Леса были большие, лесничих в помине еще не было, оттого не бывало и порубок; в лесной гущине всякого
зверя много водилось. Редкую зиму двух
десятков медведей не поднимали.
Выехали однажды по лету мы на красного
зверя в Ундольский бор, с
десяток лисиц затравили, привал возле Крутихина сделали.