Неточные совпадения
Это говорилось с тем же удовольствием, с каким молодую
женщину называют «madame» и по имени мужа. Неведовский делал вид, что он не только равнодушен, но и презирает это звание, но очевидно было, что он счастлив и
держит себя под уздцы, чтобы не выразить восторга, не подобающего той новой, либеральной среде, в которой все находились.
Казбич соскочил, и тогда мы увидели, что он
держал на руках своих
женщину, окутанную чадрою…
Минуту спустя вошла хозяйка,
женщина пожилых лет, в каком-то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и
держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов.
Однообразно помахивая ватной ручкой, похожая на уродливо сшитую из тряпок куклу, старая
женщина из Олонецкого края сказывала о том, как мать богатыря Добрыни прощалась с ним, отправляя его в поле, на богатырские подвиги. Самгин видел эту дородную мать, слышал ее твердые слова, за которыми все-таки слышно было и страх и печаль, видел широкоплечего Добрыню: стоит на коленях и
держит меч на вытянутых руках, глядя покорными глазами в лицо матери.
Со стен смотрели на Самгина лица mademoiselle Клерон, Марс, Жюдик и еще многих
женщин, он освещал их,
держа лампу в руке, и сегодня они казались более порочными, чем всегда.
Самгин отошел от окна, лег на диван и стал думать о
женщинах, о Тосе, Марине. А вечером, в купе вагона, он отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов сидел против него,
держа в руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен, ладонью правой руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.
Прошла высокая, толстая
женщина с желтым, студенистым лицом, ее стеклянные глаза вытеснила из глазниц базедова болезнь,
женщина держала голову так неподвижно, точно боялась, что глаза скатятся по щекам на песок дорожки.
За большим столом военные и штатские люди, мужчины и
женщины, стоя, с бокалами в руках, запели «Боже, царя храни» отчаянно громко и оглушая друг друга, должно быть, не слыша, что поют неверно, фальшиво. Неистовое пение оборвалось на словах «сильной
державы» — кто-то пронзительно закричал...
Входили они парами, мужчина и
женщина, держась за руки, свечи
держали только
женщины; насчитав одиннадцать пар, Самгин перестал считать.
В должности «одной прислуги» она работала безукоризненно: вкусно готовила,
держала квартиру в чистоте и порядке и сама держалась умело, не мозоля глаз хозяина. Вообще она не давала повода заменить ее другой
женщиной, а Самгин хотел бы сделать это — он чувствовал в жилище своем присутствие чужого человека, — очень чужого, неглупого и способного самостоятельно оценивать факты, слова.
Особенно звонко и тревожно кричали
женщины. Самгина подтолкнули к свалке, он очутился очень близко к человеку с флагом, тот все еще
держал его над головой, вытянув руку удивительно прямо: флаг был не больше головного платка, очень яркий, и струился в воздухе, точно пытаясь сорваться с палки. Самгин толкал спиною и плечами людей сзади себя, уверенный, что человека с флагом будут бить. Но высокий, рыжеусый, похожий на переодетого солдата, легко согнул руку, державшую флаг, и сказал...
— Революция направлена против безответственных, — вполголоса, но твердо говорил Иноков. Возразить ему Самгин не успел — подошел Макаров, сердито проворчал, что полиция во всех странах одинаково глупа, попросил папиросу. Элегантно одетый, стройный, седовласый, он зажег спичку,
подержал ее вверх огнем, как свечу, и, не закурив папиросу, погасил спичку, зажег другую, прислушиваясь к тихим голосам
женщин.
Самгина толкала, наваливаясь на его плечо, большая толстая
женщина в рыжей кожаной куртке с красным крестом на груди, в рыжем берете на голове;
держа на коленях обеими руками маленький чемодан, перекатывая голову по спинке дивана, посвистывая носом, она спала, ее грузное тело рыхло колебалось, прыжки вагона будили ее, и, просыпаясь, она жалобно вполголоса бормотала...
Он сосчитал огни свеч: двадцать семь. Четверо мужчин — лысые, семь человек седых. Кажется, большинство их, так же как и
женщин, все люди зрелого возраста. Все — молчали, даже не перешептывались. Он не заметил, откуда появился и встал около помоста Захарий; как все, в рубахе до щиколоток, босой, он один из всех мужчин
держал в руке толстую свечу; к другому углу помоста легко подбежала маленькая, — точно подросток, — коротковолосая, полуседая
женщина, тоже с толстой свечой в руке.
Было много
женщин и цветов, стреляли бутылки шампанского, за большим столом посредине ресторана стоял человек во фраке, с раздвоенной бородой, высоколобый, лысый, и, высоко, почти над головою,
держа бокал вина, говорил что-то.
У этой
женщины впереди всего шло уменье жить, управлять собой,
держать в равновесии мысль с намерением, намерение с исполнением. Нельзя было застать ее неприготовленную, врасплох, как бдительного врага, которого, когда ни подкараульте, всегда встретите устремленный на вас, ожидающий взгляд.
Бабушка, по воспитанию, была старого века и разваливаться не любила, а
держала себя прямо, с свободной простотой, но и с сдержанным приличием в манерах, и ног под себя, как делают нынешние барыни, не поджимала. «Это стыдно
женщине», — говорила она.
— Кто там? — с изумлением спросила пожилая
женщина, которая
держала в объятиях самовар и готовилась нести его, по-видимому, ставить.
В звуках этих он слышит что-то знакомое; носится перед ним какое-то воспоминание, будто тень
женщины, которая
держала его у себя на коленях.
Он так и говорит со стены: «
Держи себя достойно», — чего: человека,
женщины, что ли? нет, — «достойно рода, фамилии», и если, Боже сохрани, явится человек с вчерашним именем, с добытым собственной головой и руками значением — «не возводи на него глаз, помни, ты носишь имя Пахотиных!..» Ни лишнего взгляда, ни смелой, естественной симпатии…
— Кому? Ха-ха-ха! А скандал, а письмо покажем князю! Где отберут? Я не
держу документов в квартире. Я покажу князю через третье лицо. Не упрямьтесь, барыня, благодарите, что я еще не много прошу, другой бы, кроме того, попросил еще услуг… знаете каких… в которых ни одна хорошенькая
женщина не отказывает, при стеснительных обстоятельствах, вот каких… Хе-хе-хе! Vous êtes belle, vous! [Вы же красивая
женщина! (франц.)]
Женщина, если полюбит, то любит, чтобы ее в кулаке
держать.
В этом я убежден, несмотря на то что ничего не знаю, и если бы было противное, то надо бы было разом низвести всех
женщин на степень простых домашних животных и в таком только виде
держать их при себе; может быть, этого очень многим хотелось бы.
Возвращаясь на пристань, мы видели в толпе китайцев
женщину, которая,
держа голого ребенка на руках, мочила пальцы во рту и немилосердно щипала ему спину вдоль позвоночного хребта.
Толпа крестьян,
женщин, мальчишек в минуту похватают у вас кто шарф, кто шапку, рукавицы и тотчас высушат,
держа у камина.
Дожидалось и несколько
женщин с грудными детьми, и между ними была и та худая
женщина, которая легко
держала на руке бескровного ребеночка в скуфеечке из лоскутиков.
— Я был у той
женщины, которую выпустили и которую
держали так долго; совсем разбитое существо.
— Каково? — сказал Нехлюдов адвокату. — Ведь это ужасно.
Женщина, которую они
держат 7 месяцев в одиночном заключении, оказывается ни в чем не виновата, и, чтобы ее выпустить, надо было сказать только слово.
Рядом сидел старый человек в синих очках и неподвижно слушал,
держа за руку молодую
женщину в арестантской одежде, что-то рассказывавшую ему.
— Нельзя наверно угадать. Ничем, может быть: расплывется дело. Эта
женщина — зверь. Во всяком случае, старика надо в доме
держать, а Дмитрия в дом не пускать.
Мы вообще знаем Европу школьно, литературно, то есть мы не знаем ее, а судим à livre ouvert, [Здесь: с первого взгляда (фр.).] по книжкам и картинкам, так, как дети судят по «Orbis pictus» о настоящем мире, воображая, что все
женщины на Сандвичевых островах
держат руки над головой с какими-то бубнами и что где есть голый негр, там непременно, в пяти шагах от него, стоит лев с растрепанной гривой или тигр с злыми глазами.
Тем не менее, как
женщина изобретательная, она нашлась и тут. Вспомнила, что от старших детей остались книжки, тетрадки, а в том числе и прописи, и немедленно перебрала весь учебный хлам. Отыскав прописи, она сама разлиновала тетрадку и, усадив меня за стол в смежной комнате с своей спальней, указала, насколько могла, как следует
держать в руках перо.
Из нашей гимназии он был переведен в другой город, и здесь его жена — добродушная
женщина, которую роковая судьба связала с маниаком, — взяла разрешение
держать ученическую квартиру.
Одна
женщина свободного состояния в Александровской слободке
держит «заведение», в котором оперируют только одни ее родные дочери.
[Ядринцев рассказывает про некоего Демидова, который, чтобы раскрыть все подробности одного преступления, пытал через палача жену убийцы, которая была
женщина свободная, пришедшая в Сибирь с мужем добровольно и, следовательно, избавленная от телесного наказания; потом он пытал 11-тилетнюю дочь убийцы; девочку
держали на воздухе, и палач сек ее розгой с головы до пят; ребенку даже было дано несколько ударов плетью, и когда она попросила пить, ей подали соленого омуля.
Рыцарское обращение с
женщиной возводится почти в культ и в то же время не считается предосудительным уступить за деньги приятелю свою жену; или вот еще лучше: с одной стороны, отсутствие сословных предрассудков — здесь и с ссыльным
держат себя, как с ровней, а с другой — не грех подстрелить в лесу китайца-бродягу, как собаку, или даже поохотиться тайком на горбачиков.
После приговора им царь позволил ехать в Иркутск, их остановили и потом потребовали необходимым условием быть с мужьями — отречение от дворянства, что, конечно, не остановило сих несчастных
женщин; теперь
держат их розно с мужьями и позволяют видеться только два раза в неделю на несколько часов, и то при офицере.
Сбоку матери Агнии стоит в почтительной позе Марина Абрамовна; сзади их, одною ступенькою выше, безответное существо, мать Манефа, друг и сожительница игуменьи, и мать-казначея, обе уж пожилые
женщины. На верху же крыльца, прислонясь к лавочке, стояли две десятилетние девочки в черных шерстяных рясках и в остроконечных бархатных шапочках. Обе девочки
держали в руках чулки с вязальными спицами.
Пустынная зала, приведенная относительно в лучший порядок посредством сбора сюда всей мебели из целого дома, оживилась шумными спорами граждан.
Женщины, сидя около круглого чайного стола, говорили о труде; мужчины говорили о
женщинах, в углу залы стоял Белоярцев, окруженный пятью или шестью человеками. Перед ним стояла госпожа Мечникова,
держа под руку свою шестнадцатилетнюю сестру.
Бедная
женщина стояла,
держа палец одной руки у рта, а другою удерживая крепко стучавшее сердце.
В стороне от дорожки, в густой траве, сидела молодая
женщина с весьма красивым, открытым русским лицом. Она закручивала стебельки цикория и давала их двухлетнему ребенку, которого
держала у себя на коленях. Возле нее сидела девочка лет восьми или девяти и лениво дергала за дышельце тростниковую детскую тележку.
Доктор взглянул наверх. Над лестницею, в светлой стеклянной галерее, стояла довольно миловидная молодая белокурая
женщина, одетая в голубую холстинковую блузу. Перед нею на гвоздике висел форменный вицмундир, а в руках она
держала тонкий широкий веник из зеленого клоповника.
С вокзала он прямо поехал в «Эрмитаж». Гостиничные носильщики, в синих блузах и форменных шапках, внесли его вещи в вестибюль. Вслед за ними вошел и он под руку с своей женой, оба нарядные, представительные, а он-таки прямо великолепный, в своем широком, в виде колокола, английском пальто, в новой широкополой панаме,
держа небрежно в руке тросточку с серебряным набалдашником в виде голой
женщины.
— Ну, да это-то уж бог с ней: все мы,
женщины, обыкновенно мыслями страдаем; по крайней мере
держала бы себя несколько поскромнее.
— Скажите, — говорила Юлия (она в это время
держала глаза опущенные вниз), — вы кроме Фатеевой не любили и не любите никакой другой
женщины?
— Нет, не глупости! — воскликнул, в свою очередь, Живин. — Прежде, когда вот ты, а потом и я, женившись,
держали ее на пушкинском идеале, она была
женщина совсем хорошая; а тут, как ваши петербургские поэты стали воспевать только что не публичных
женщин, а критика — ругать всю Россию наповал, она и спятила, сбилась с панталыку: сначала объявила мне, что любит другого; ну, ты знаешь, как я всегда смотрел на эти вещи. «Очень жаль, говорю, но, во всяком случае, ни стеснять, ни мешать вам не буду!»
В отношениях с
женщинами Прозоров
держал себя очень свободно, а тут его точно враг попутал: в одно прекрасное утро он женился на сочувствовавшей ему девушке, точно для того только, чтобы через несколько дней сделать очень неприятное открытие, — именно, что он сделал величайшую и бесповоротную глупость…
— Нет, за это я вам поручусь… Позвольте еще одну маленькую откровенность: пожалуйста, когда будете у Раисы Павловны и у Нины Леонтьевны,
держите себя так, как бы вы попали к самым молоденьким и красивым
женщинам… Да, это первое условие, а то всю свою миссию погубите. Ведь
женщина всегда останется
женщиной!
Набоб был любезен, как никогда, шутил, смеялся, говорил комплименты и вообще
держал себя совсем своим человеком, так что от такого счастья у Раисы Павловны закружилась голова. Даже эта опытная и испытанная
женщина немного чувствовала себя не в своей тарелке с глазу на глаз с набобом и могла только удивляться самообладанию Луши, которая положительно превосходила ее самые смелые ожидания, эта девчонка положительно забрала в руки набоба.
Девушка на мгновение смутилась, вспомнив свою разрозненную посуду, но потом успокоилась. Был подан самовар, и Евгений Константиныч нашел, что никогда не пил такого вкусного чаю. Он вообще старался
держать себя с непринужденностью настоящего денди, но пересаливал и смущался. Луша
держала себя просто и сдержанно, как всегда, оставаясь загадкой для этих бонвиванов, которые привыкли обращаться с
женщинами, как с лошадьми.