Неточные совпадения
Случилось что-то вроде любви, но и тут
дело как-то
свелось на ничего.
— Очень революция, знаете, приучила к необыкновенному. Она, конечно, испугала, но учила, чтоб каждый
день приходил с необыкновенным. А теперь вот
свелось к тому, что Столыпин все вешает, вешает людей и все быстро отупели. Старичок Толстой объявил: «Не могу молчать», вышло так, что и он хотел бы молчать-то, да уж такое у него положение, что надо говорить, кричать…
«Нет, люди здесь проще, ближе к простому, реальному смыслу жизни. Здесь нет Лютовых, Кутузовых, нет философствующих разбойников вроде Бердникова, Попова. Здесь и социалисты — люди здравомыслящие, их задача
сводится к реальному
делу: препятствовать ухудшению условий труда рабочих».
— Вы уверяете, что слышали, а между тем вы ничего не слышали. Правда, в одном и вы справедливы: если я сказал, что это
дело «очень простое», то забыл прибавить, что и самое трудное. Все религии и все нравственности в мире
сводятся на одно: «Надо любить добродетель и убегать пороков». Чего бы, кажется, проще? Ну-тка, сделайте-ка что-нибудь добродетельное и убегите хоть одного из ваших пороков, попробуйте-ка, — а? Так и тут.
Впрочем, Галактион почти не жил дома, а все разъезжал по
делам банка и
делам Стабровского. Прохоров не хотел сдаваться и вел отчаянную борьбу. Стороны зашли уже слишком далеко, чтобы помириться на пустяках. Стабровский с каждым годом развивал свои операции все шире и начинал теснить конкурента уже на его территории. Весь вопрос
сводился только на то, которая сторона выдержит дольше. О пощаде не могло быть и речи.
Опять тормозила петербургская контора, потому что весь вопрос
сводился на деньги; заводовладельцы привыкли только получать с заводов миллионные прибыли и решительно ничего не вкладывали в
дело от себя.
Это
дело делать у нее
сводилось к исполнению женских обязанностей дома для того, чтобы всем в доме было как можно легче, отраднее и лучше.
Студенты, смеясь и толкаясь, обступили Ярченко, схватили его под руки, обхватили за талию. Всех их одинаково тянуло к женщинам, но ни у кого, кроме Лихонина, не хватало смелости взять на себя почин. Но теперь все это сложное, неприятное и лицемерное
дело счастливо
свелось к простой, легкой шутке над старшим товарищем. Ярченко и упирался, и сердился, и смеялся, стараясь вырваться. Но в это время к возившимся студентам подошел рослый черноусый городовой, который уже давно глядел на них зорко и неприязненно.
К ощущениям холода, пустоты и постоянного ровного страха
свелась жизнь шайки, и с каждым
днем таяла она в огне страданий: кто бежал к богатому и сильному, знающемуся с полицией Соловью, кто уходил в деревню, в город, неизвестно куда.
И порой мне кажется, что
дело науки целиком
сводится к усложнению понятий — только!
Сначала, когда карт и играющих было много, никакой игры, собственно, не было, вся она
сводилась к круговой манипуляции карточным веером — и Петером, но когда, в постепенности судьбы и случая, стол от играющих и играющие от Черного Петера — очищались, и оставалось — двое, — о, тогда игра только и начиналась, ибо тогда все
дело было в лице, в степени твердокаменности его.
Как этот диагноз ни будь тонок, все-таки по существу
дела он
сводится лишь к мольеровскому: «Они вам скажут по-латыни, что ваша дочь больна».
Вторую половину 60-х годов я провел всего больше в Париже, и там в Латинском квартале я и ознакомился с тогдашней очень немногочисленной русской эмиграцией. Она
сводилась к кучке молодежи, не больше дюжины, — все «беженцы», имевшие счеты с полицией. Был тут и офицер, побывавший в польских повстанцах, и просто беглые студенты за разные истории; были, кажется, два-три индивида, скрывшиеся из-за
дел совсем не политических.
Потом, через год, много через два года, и он пришел опять в прежнее свое настроение, но тогда на него жалко было смотреть. Весь его мир
сводился ведь почти исключительно к театру. А война и две осады Парижа убили, хотя и временно, театральное
дело. Один только театр"Gymnase"оставался во все это время открытым, даже в последние
дни Коммуны, когда версальские войска уже начали проникать сквозь бреши укреплений.
Они все были под судом по разным
делам, что в Сибири не только в описываемое нами время, но и сравнительно недавнее, не считалось препятствием к продолжению службы, и эти «разные
дела» большею частью
сводились к тому, что они не только брали, — что в Сибири тогда не считалось даже проступком, — но брали «не по чину».
Под судом же этот заседатель состоял по
делам «почище», которые, впрочем, все
сводятся к тому, что он не только «брал» — что в прежнее время в Сибири не считалось даже проступком — но брал «не по чину».
— Да
сведется к такому прелюбопытному положению, что никто, наконец, не будет знать, с кем он
дело имеет.