Неточные совпадения
Однажды, в театре (Мочалов находился тогда на высоте своей славы, и Лаврецкий не пропускал ни одного
представления), увидел он в ложе бельэтажа
девушку, — и хотя ни одна женщина не проходила мимо его угрюмой фигуры, не заставив дрогнуть его сердце, никогда еще оно так сильно не забилось.
Будь я спокоен, я отнесся бы к своей идее о сближении корабля с
девушкой как к дикому суеверию, но теперь было иначе —
представления возникли с той убедительностью, как бывает при горе или испуге.
Мне так понравилось это красивое судно, что я представил его своим. Я мысленно вошел по его трапу к себе, в свою каюту, и я был — так мне представилось — с той
девушкой. Не было ничего известно, почему это так, но я некоторое время удерживал
представление.
Из этого осадка в
девушке развилось чувство неудовлетворенности своей жизнью, стремление к личной независимости, желание освободиться от тяжелой опеки отца, — но не было ни сил осуществить эти желания, ни
представления о том, как осуществляются они.
Я узнал фамилию толстовца — Клопский, узнал, где он живет, и на другой день вечером явился к нему. Жил он в доме двух девушек-помещиц, с ними он и сидел в саду за столом, в тени огромной старой липы. Одетый в белые штаны и такую же рубаху, расстегнутую на темной волосатой груди, длинный, угловатый, сухой, — он очень хорошо отвечал моему
представлению о бездомном апостоле, проповеднике истины.
В одном
представлении было много русских: один знакомый профессор с двумя женами, то есть с законной и с романической, — и купец из Риги, раскольник, — лечиться ездил с дочерью,
девушкою…
Скоро они разошлись. Она стала играть, а он, уйдя в свою комнату, лёг там и задумался: какое
представление о нём сложилось у этой
девушки? Что может нравиться ей в нём? Что-то привлекает её к нему — это очевидно. Но едва ли он имеет в её глазах цену как умный, учёный человек; она так легко отбрасывает от себя все его теории, взгляды, поучения.
— Батюшки, светы! вот так анекдот! — подбегая к сконфуженным
девушкам, хохотала Оня. — Вот-то хороши обе, нечего сказать! Друг от друга бежали и визжали как поросята! То-то
представление было! Ай да мы, в театр ходить не надо! — И веселая
девушка залилась гомерическим смехом.
Но зачем же одни проходят быстро, а другие медленно? Зачем старик, засохший, закостеневший нравственно, неспособный, по нашему взгляду, исполнять закон жизни — увеличение любви — живет, а дитя, юноша,
девушка, человек во всей силе душевной работы, умирает, — выходит из условий этой плотской жизни, в которой, по нашему
представлению, он только начинал устанавливать в себе правильное отношение к жизни?
Как-то, в самую скучную летнюю пору, в город заехал жонглер и, ходя по городу, давал, где его принимали, свои незамысловатые
представления, из коих одно пришлось очень по вкусу господам офицерам: артист сажал свою дочь на стул, плотно подвигая его спинкой к стене, и, достав из мешка несколько кинжалов, метал их в стену так, что они втыкались, обрамливая голову
девушки со всех сторон, но нигде ее не задевая.