Неточные совпадения
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно
двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский
двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский
двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Этот вопрос произвел всеобщую панику; всяк бросился к своему
двору спасать имущество. Улицы запрудились возами и пешеходами, нагруженными и навьюченными домашним скарбом. Торопливо, но без особенного шума
двигалась эта вереница
по направлению к выгону и, отойдя от города на безопасное расстояние, начала улаживаться. В эту минуту полил долго желанный дождь и растворил на выгоне легко уступающий чернозем.
Самгин, осторожно отогнув драпировку, посмотрел в окно,
по двору двигались человекоподобные сгустки тьмы.
Задумывается ребенок и все смотрит вокруг: видит он, как Антип поехал за водой, а
по земле, рядом с ним, шел другой Антип, вдесятеро больше настоящего, и бочка казалась с дом величиной, а тень лошади покрыла собой весь луг, тень шагнула только два раза
по лугу и вдруг
двинулась за гору, а Антип еще и со
двора не успел съехать.
На другой день пошел я смотреть лошадей
по дворам и начал с известного барышника Ситникова. Через калитку вошел я на
двор, посыпанный песочком. Перед настежь раскрытою дверью конюшни стоял сам хозяин, человек уже не молодой, высокий и толстый, в заячьем тулупчике, с поднятым и подвернутым воротником. Увидав меня, он медленно
двинулся ко мне навстречу, подержал обеими руками шапку над головой и нараспев произнес...
В одном из глухих, темных
дворов свет из окон почти не проникал, а
по двору двигались неясные тени, слышались перешептывания, а затем вдруг женский визг или отчаянная ругань…
И
двигалась по Тверской из колымажного
двора страшная черная, запряженная обязательно вороной без отметин лошадью телега с черным столбом.
И сделалась я «героинею дня».
Не только артисты, поэты —
Вся
двинулась знатная наша родня;
Парадные, цугом кареты
Гремели; напудрив свои парики,
Потемкину ровня
по летам,
Явились былые тузы-старики
С отменно учтивым приветом;
Старушки, статс-дамы былого
двора,
В объятья меня заключали:
«Какое геройство!.. Какая пора!..» —
И в такт головами качали.
Кроме этих двух стариков да трех пузатых ребятишек в длинных рубашонках, Антоновых правнуков, жил еще на барском
дворе однорукий бестягольный мужичонка; он бормотал, как тетерев, и не был способен ни на что; не многим полезнее его была дряхлая собака, приветствовавшая лаем возвращение Лаврецкого: она уже лет десять сидела на тяжелой цепи, купленной
по распоряжению Глафиры Петровны, и едва-едва была в состоянии
двигаться и влачить свою ношу.
Неуклюжий человек похож на собачью конуру, — она ушла со
двора и
двигается по улице, неизвестно куда, а огорченная собака — за нею.
Когда я очнулся, была все еще глухая ночь, но Ат-Даван весь опять жил, сиял и
двигался. Со
двора несся звон, хлопали двери, бегали ямщики, фыркали и стучали копытами
по скрипучему снегу быстро проводимые под стенами лошади, тревожно звенели дуги с колокольцами, и все это каким-то шумным потоком стремилось со станции к реке.
Двинулось по обительскому
двору новое шествие.
Толпа решила — идти, и вся она прямо со
двора двинулась в порядке через Дворцовый мост
по Невскому.
Часто
по вечерам, когда уже было темно, я приходил к их дому и смотрел с Площадной на стрельчатые окна гостиной, как
по морозным узорам стекол
двигались смутные тени; и со Старо-Дворянской смотрел, перешедши на ту сторону улицы, как над воротами
двора, в маленьких верхних окнах антресолей, — в их комнатах, — горели огоньки.
Воспитание детей
двинулось вперед, вдруг и повсеместно, но старички еще иногда пошаливали
по старине: новые порядки, уничтожившие благочиннические доходы, им не нравились, они мечтали о возвращении на попятный
двор и доходили до пошлых выходок, вроде опускания в баллотировочные ящики ореховых свищей и пивных пробок…
Всю ночь мимо постоялого
двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел
по делам. Утро было солнечное и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.