Неточные совпадения
Таким образом составилась довольно объемистая тетрадь, заключавшая в себе три
тысячи шестьсот пятьдесят
две строчки (
два года было високосных), на которую он не без гордости указывал посетителям, прибавляя притом...
— Да вот я вам скажу, — продолжал помещик. — Сосед купец был у меня. Мы прошлись по хозяйству, по саду. «Нет, — говорит, — Степан Васильич, всё у вас в порядке идет, но садик в забросе». А он у меня в порядке. «На мой разум, я бы эту липу срубил. Только в сок надо. Ведь их
тысяча лип, из каждой
два хороших лубка выйдет. А нынче лубок в цене, и струбов бы липовеньких нарубил».
По этим долгам надо было тоже раздать
тысячи две, для того чтобы быть совершенно спокойным.
Место это давало от семи до десяти
тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя своего казенного места. Оно зависело от
двух министерств, от одной дамы и от
двух Евреев, и всех этих людей, хотя они были уже подготовлены, Степану Аркадьичу нужно было видеть в Петербурге. Кроме того, Степан Аркадьич обещал сестре Анне добиться от Каренина решительного ответа о разводе. И, выпросив у Долли пятьдесят рублей, он уехал в Петербург.
Из коляски была принесена шкатулка, и тут же было из нее вынуто десять
тысяч Хлобуеву; остальные же пять
тысяч обещано было привезти ему завтра: то есть обещано; предполагалось же привезти три; другие потом, денька через
два или три, а если можно, то и еще несколько просрочить.
Прежде всего пошли они обсматривать конюшню, где видели
двух кобыл, одну серую в яблоках, другую каурую, потом гнедого жеребца, на вид и неказистого, но за которого Ноздрев божился, что заплатил десять
тысяч.
Чай, все губернии исходил с топором за поясом и сапогами на плечах, съедал на грош хлеба да на
два сушеной рыбы, а в мошне, чай, притаскивал всякий раз домой целковиков по сту, а может, и государственную [Государственная — ассигнация в
тысячу рублей.] зашивал в холстяные штаны или затыкал в сапог, — где тебя прибрало?
— Нет, Павел Иванович, только на том условии, чтобы деньги как можно скорее. Теперь вы мне дайте пятнадцать
тысяч, по крайней мере, а остальные никак не дальше, как через
две недели.
А между тем подоспел Тарасов полк, приведенный Товкачем; с ним было еще
два есаула, писарь и другие полковые чины; всех козаков набралось больше четырех
тысяч.
Это довело его наконец до того, что он стал считать мысленно: «Один…
два… тридцать…» и так далее, пока не сказал «
тысяча».
— Всю эту возню, то есть похороны и прочее, я беру на себя. Знаете, были бы деньги, а ведь я вам сказал, что у меня лишние. Этих
двух птенцов и эту Полечку я помещу в какие-нибудь сиротские заведения получше и положу на каждого, до совершеннолетия, по
тысяче пятисот рублей капиталу, чтоб уж совсем Софья Семеновна была покойна. Да и ее из омута вытащу, потому хорошая девушка, так ли? Ну-с, так вы и передайте Авдотье Романовне, что ее десять
тысяч я вот так и употребил.
«Где это, — подумал Раскольников, идя далее, — где это я читал, как один приговоренный к смерти, за час до смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только
две ноги можно было поставить, — а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная буря, — и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь,
тысячу лет, вечность, — то лучше так жить, чем сейчас умирать!
— Но с Авдотьей Романовной однажды повидаться весьма желаю. Серьезно прошу. Ну, до свидания… ах да! Ведь вот что забыл! Передайте, Родион Романович, вашей сестрице, что в завещании Марфы Петровны она упомянута в трех
тысячах. Это положительно верно. Марфа Петровна распорядилась за неделю до смерти, и при мне дело было. Недели через две-три Авдотья Романовна может и деньги получить.
— Значит, сейчас позвоним и явится покупатель, нотариус Животовский, спекулянт, держи ухо остро! Но, сначала, Клим Иванович, на какого черта тебе
тысячи денег? Не надобно тебе денег, тебе газета нужна или — книгоиздательство. На газету — мало десятков
тысяч, надо сотни полторы,
две. Предлагаю: давай мне эти двадцать
тысяч, и я тебе обещаю через год взогнать их до двухсот. Обещаю, но гарантировать — не могу, нечем. Векселя могу дать, а — чего они стоят?
Так себе — небольшое село,
тысячи две людей.
Я познакомился с ним года
два тому назад, проиграл ему
тысячу триста, все, что было.
Человек я холостой, деньги меня любят, третьего дня в сорок
две минуты семнадцать
тысяч выиграл».
У него не было желания поискать в шести десятках ‹
тысяч› жителей города одного или
двух хотя бы менее интересных, чем Зотова.
«Мелочно это и глупо», — думал он и думал, что две-три
тысячи рублей были бы не лишними для него и что он тоже мог бы поехать за границу.
Но, выпив сразу
два стакана вина, он заговорил менее хрипло и деловито. Цены на землю в Москве сильно растут, в центре города квадратная сажень доходит до трех
тысяч. Потомок славянофилов, один из «отцов города» Хомяков, за ничтожный кусок незастроенной земли, необходимой городу для расширения панели, потребовал 120 или даже 200
тысяч, а когда ему не дали этих денег, загородил кусок железной решеткой, еще более стеснив движение.
Память показывала десятка
два уездных городов, в которых он бывал. Таких городов — сотни. Людей, подобных Денисову и Фроленкову, наверное, сотни
тысяч. Они же — большинство населения городов губернских. Люди невежественные, но умные, рабочие люди… В их руках — ремесла, мелкая торговля. Да и деревня в их руках, они снабжают ее товарами.
Дойдя до конца проспекта, он увидал, что выход ко дворцу прегражден
двумя рядами мелких солдат. Толпа придвинула Самгина вплоть к солдатам, он остановился с края фронта, внимательно разглядывая пехотинцев, очень захудалых, несчастненьких. Было их, вероятно, меньше
двух сотен, левый фланг упирался в стену здания на углу Невского, правый — в решетку сквера. Что они могли сделать против нескольких
тысяч людей, стоявших на всем протяжении от Невского до Исакиевской площади?
Странно было видеть, что судьбы мира решают
два десятка русских интеллигентов, живущих в захолустном городке среди семидесяти
тысяч обывателей, для которых мир был ограничен пределами их мелких интересов.
Ольга поехала с теткой с визитом до обеда, а он пошел глядеть квартиры поблизости. Заходил в
два дома; в одном нашел квартиру в четыре комнаты за четыре
тысячи ассигнациями, в другом за пять комнат просили шесть
тысяч рублей.
— Теперь брат ее съехал, жениться вздумал, так хозяйство, знаешь, уж не такое большое, как прежде. А бывало, так у ней все и кипит в руках! С утра до вечера так и летает: и на рынок, и в Гостиный двор… Знаешь, я тебе скажу, — плохо владея языком, заключил Обломов, — дай мне
тысячи две-три, так я бы тебя не стал потчевать языком да бараниной; целого бы осетра подал, форелей, филе первого сорта. А Агафья Матвевна без повара чудес бы наделала — да!
— А куда вы с вельможей ухлопали
тысячу рублей, что я дал ему на прожитье? — спросил он. — Где же я денег возьму? Ты знаешь, я в законный брак вступаю:
две семьи содержать не могу, а вы с барином-то по одежке протягивайте ножки.
— Как это вы делали, расскажите! Так же сидели, глядели на все покойно, так же, с помощью ваших
двух фей, медленно одевались, покойно ждали кареты, чтоб ехать туда, куда рвалось сердце? не вышли ни разу из себя,
тысячу раз не спросили себя мысленно, там ли он, ждет ли, думает ли? не изнемогли ни разу, не покраснели от напрасно потерянной минуты или от счастья, увидя, что он там? И не сбежала краска с лица, не являлся ни испуг, ни удивление, что его нет?
Райский нашел
тысячи две томов и углубился в чтение заглавий. Тут были все энциклопедисты и Расин с Корнелем, Монтескье, Макиавелли, Вольтер, древние классики во французском переводе и «Неистовый Орланд», и Сумароков с Державиным, и Вальтер Скотт, и знакомый «Освобожденный Иерусалим», и «Илиада» по-французски, и Оссиан в переводе Карамзина, Мармонтель и Шатобриан, и бесчисленные мемуары. Многие еще не разрезаны: как видно, владетели, то есть отец и дед Бориса, не успели прочесть их.
— Мне с того имения присылают деньги:
тысячи две серебром — и довольно. Да я работать стану, — добавил он, — рисовать, писать… Вот собираюсь за границу пожить: для этого то имение заложу или продам…
— Слушайте, — вскричал я вдруг, — тут нечего разговаривать; у вас один-единственный путь спасения; идите к князю Николаю Ивановичу, возьмите у него десять
тысяч, попросите, не открывая ничего, призовите потом этих
двух мошенников, разделайтесь окончательно и выкупите назад ваши записки… и дело с концом! Все дело с концом, и ступайте пахать! Прочь фантазии, и доверьтесь жизни!
Я воображал
тысячу раз, как я приступлю: я вдруг очутываюсь, как с неба спущенный, в одной из
двух столиц наших (я выбрал для начала наши столицы, и именно Петербург, которому, по некоторому расчету, отдал преимущество); итак, я спущен с неба, но совершенно свободный, ни от кого не завишу, здоров и имею затаенных в кармане сто рублей для первоначального оборотного капитала.
Теперь сделаю резюме: ко дню и часу моего выхода после болезни Ламберт стоял на следующих
двух точках (это-то уж я теперь наверно знаю): первое, взять с Анны Андреевны за документ вексель не менее как в тридцать
тысяч и затем помочь ей напугать князя, похитить его и с ним вдруг обвенчать ее — одним словом, в этом роде. Тут даже составлен был целый план; ждали только моей помощи, то есть самого документа.
Теперь я знаю, что даже крошечный капитал Татьяны Павловны,
тысяч в пять, наполовину был затрачен на Версилова, в эти последние
два года.
Возьмите их и еще семьсот, чтоб была
тысяча, а я возьму остальные
две.
Затем сядем у Зерщикова на
двух разных концах и попробуем выиграть десять
тысяч — может, что-нибудь сделаем, не выиграем — тогда…
Шанхай сам по себе ничтожное место по народонаселению; в нем всего (было до осады) до трехсот
тысяч жителей: это мало для китайского города, но он служил торговым предместьем этим городам и особенно провинциям, где родится лучший шелк и чай —
две самые важные статьи, которыми пока расплачивается Китай за бумажные, шерстяные и другие европейские и американские изделия.
Круглым счетом истребляется зверями по человеку в
два дня; особенно погибает много китайцев, вероятно, потому, что их тут до сорока, а прочих жителей до двадцати
тысяч.
В другой раз случится какое-нибудь происшествие, и посылают служащее лицо,
тысячи за полторы, за
две верст, произвести следствие или просто осмотреть какой-нибудь отдаленный уголок: все ли там в порядке.
«Да это прекрасная сигара! — сказал я, — нельзя ли купить таких?» — «Нет, это гаванской свертки: готовых нет, недели через
две можно, — прибавил он тише, оборачиваясь спиной к нескольким старухам, которые в этой же комнате, на полу, свертывали сигары, — я могу вам приготовить несколько
тысяч…» — «Мы едва ли столько времени останемся здесь.
— «Отчего же так?» — «Потребления больше: до двенадцати
тысяч одного английского войска; хлеб и вино идут отлично; цены славные: все в
два с половиной раза делается дороже».
За
два дня до прибытия на Усть-Стрелку, где был наш пост, начальник последнего, узнав от посланного вперед орочанина о крайней нужде плавателей, выслал им навстречу все необходимое в изобилии и, между прочим, теленка. Вот только где, пройдя
тысячи три верст, эти не блудные, а блуждающие сыны добрались до упитанного тельца!
Нам подали шлюпки, и мы, с людьми и вещами, свезены были на прибрежный песок и там оставлены, как совершенные Робинзоны. Что толку, что Сибирь не остров, что там есть города и цивилизация? да до них
две, три или пять
тысяч верст! Мы поглядывали то на шкуну, то на строения и не знали, куда преклонить голову. Между тем к нам подошел какой-то штаб-офицер, спросил имена, сказал свое и пригласил нас к себе ужинать, а завтра обедать. Это был начальник порта.
— Мне кажется, что вы меня не так поняли, Софья Игнатьевна, — заговорил Привалов. — Для осуществления моих планов нужен не один человек, не
два, а сотни и
тысячи людей. Я глубоко убежден в том, что эта
тысяча явится и сделает то, чего мы с вами не успеем или не сумеем.
Только с
двумя привычками Зося была не в силах расстаться: это со своими лошадьми и с
тысячью тех милых, очень дорогих и совершенно ненужных безделушек, которыми украшены были в ее комнате все столы, этажерки и даже подоконники.
— Непременно согласился бы, — горячо отрезал Митя. — Помилуйте, да тут не только
две, тут четыре, тут шесть даже
тысяч он мог бы на этом тяпнуть! Он бы тотчас набрал своих адвокатишек, полячков да жидков, и не то что три
тысячи, а всю бы Чермашню от старика оттягали.
— Сегодня, в пять часов пополудни, господин Карамазов занял у меня, по-товарищески, десять рублей, и я положительно знаю, что у него денег не было, а сегодня же в девять часов он вошел ко мне, неся в руках на виду пачку сторублевых бумажек, примерно в
две или даже в три
тысячи рублей.
— Ведь вам тогда после родителя вашего на каждого из трех братцев без малого по сорока
тысяч могло прийтись, а может, и того больше-с, а женись тогда Федор Павлович на этой самой госпоже-с, Аграфене Александровне, так уж та весь бы капитал тотчас же после венца на себя перевела, ибо они очень не глупые-с, так что вам всем троим братцам и
двух рублей не досталось бы после родителя.
— Не десятки, а сотни свидетельств у вас в руках,
две сотни свидетельств,
две сотни человек слышали,
тысяча слышала! — воскликнул Митя.
А надо лишь то, что она призвала меня месяц назад, выдала мне три
тысячи, чтоб отослать своей сестре и еще одной родственнице в Москву (и как будто сама не могла послать!), а я… это было именно в тот роковой час моей жизни, когда я… ну, одним словом, когда я только что полюбил другую, ее, теперешнюю, вон она у вас теперь там внизу сидит, Грушеньку… я схватил ее тогда сюда в Мокрое и прокутил здесь в
два дня половину этих проклятых трех
тысяч, то есть полторы
тысячи, а другую половину удержал на себе.
— На стол положили… сами… вон они лежат. Забыли? Подлинно деньги у вас точно сор аль вода. Вот ваши пистолеты. Странно, в шестом часу давеча заложил их за десять рублей, а теперь эвона у вас, тысяч-то.
Две или три небось?