Неточные совпадения
За городом
работали сотни три землекопов, срезая гору, расковыривая лопатами зеленоватые и красные мергеля, — расчищали съезд к реке и место для вокзала. Согнувшись горбато, ходили люди в рубахах без поясов, с расстегнутыми воротами, обвязав кудлатые головы мочалом. Точно избитые собаки, визжали и скулили колеса тачек. Трудовой шум и жирный запах сырой глины стоял в потном воздухе.
Группа рабочих тащила волоком по земле что-то железное, уродливое, один из них ревел...
Я, если хороша погода, иду на ют и любуюсь окрестностями, смотрю в трубу на холмы, разглядываю деревни, хижины, движущиеся фигуры людей, вглядываюсь внутрь хижин, через широкие двери и окна, без рам и стекол, рассматриваю проезжающие лодки с
группами японцев; потом сажусь за работу и
работаю до обеда.
Он
работал в те еще «доисторические» времена, когда в Южном Сахалине не было дорог и русское население, особенно военное, было разбросано небольшими
группами по всему югу.
А музыка лилась; «почти молодые люди» продолжали
работать ногами с полным самоотвержением; чтобы оживить бал, Раиса Павловна в сопровождении Прейна переходила от
группы к
группе, поощряла молодых людей, шутила с своей обычной Откровенностью с молодыми девушками; в одном месте она попала в самую веселую компанию, где все чувствовали себя необыкновенно весело, — это были две беззаботно болтавшие парочки: Аннинька с Брат-ковским и Летучий с m-lle Эммой.
Феодосия обманула наши ожидания. Когда мы пришли, там было около четырёхсот человек, чаявших, как и мы, работы и тоже принуждённых удовлетвориться ролью зрителей постройки мола.
Работали турки, греки, грузины, смоленцы, полтавцы. Всюду — и в городе, и вокруг него — бродили
группами серые, удручённые фигуры «голодающих» и рыскали волчьей рысью азовские и таврические босяки.
Вода была далеко, под горой, в Волге. Ромась быстро сбил мужиков в кучу, хватая их за плечи, толкая, потом разделил на две
группы и приказал ломать плетни и службы по обе стороны пожарища. Его покорно слушались, и началась более разумная борьба с уверенным стремлением огня пожрать весь «порядок», всю улицу. Но
работали все-таки боязливо и как-то безнадежно, точно делая чужое дело.
Когда грузчики, бросив
работать, рассыпались по гавани шумными
группами, покупая себе у торговок разную снедь и усаживаясь обедать тут же, на мостовой, в тенистых уголках, — появился Гришка Челкаш, старый травленый волк, хорошо знакомый гаванскому люду, заядлый пьяница и ловкий, смелый вор.
Яков. Так уж! Люди делятся на три
группы: одни — всю жизнь
работают, другие — копят деньги, а третьи — не хотят
работать для хлеба, — это же бессмысленно! — и не могут копить денег — это и глупо и неловко как-то. Так вот я — из третьей
группы. К ней принадлежат все лентяи, бродяги, монахи, нищие и другие приживалы мира сего.
В
группе с товарищами-однокурсниками я
работал над трупом какого-то неизвестного, уже пожилого человека.