Неточные совпадения
Клим начал говорить о Москве в тон дяде Хрисанфу: с Поклонной горы она кажется хаотической
грудой цветистого мусора, сметенного со всей России, но
золотые главы многочисленных церквей ее красноречиво говорят, что это не мусор, а ценнейшая руда.
Китайцы и индийцы, кажется, сообща приложили каждый свой вкус к постройке и украшениям здания: оттого никак нельзя, глядя на эту
груду камней, мишурного
золота, полинялых тканей, с примесью живых цветов, составить себе идею о стиле здания и украшений.
Знает ли он, что вот этот самый обрывок сосиски, который как-то совсем неожиданно вынырнул из-под
груды загадочных мясных фигурок, был вчера ночью обгрызен в Maison d'Or [«
Золотом доме» (ночной ресторан)] генерал-майором Отчаянным в сообществе с la fille Kaoulla? знает ли он, что в это самое время Юханцев, по сочувствию, стонал в Красноярске, а члены взаимного поземельного кредита восклицали: «Так вот она та пропасть, которая поглотила наши денежки!» Знает ли он, что вот этой самой рыбьей костью (на ней осталось чуть-чуть мясца) русский концессионер Губошлепов ковырял у себя в зубах, тщетно ожидая в кафе Риш ту же самую Кауллу и мысленно ропща: сколько тыщ уж эта шельма из меня вымотала, а все только одни разговоры разговаривает!
Ужас был в доме Морозова. Пламя охватило все службы. Дворня кричала, падая под ударами хищников. Сенные девушки бегали с воплем взад и вперед. Товарищи Хомяка грабили дом, выбегали на двор и бросали в одну кучу дорогую утварь, деньги и богатые одежды. На дворе, над
грудой серебра и
золота, заглушая голосом шум, крики и треск огня, стоял Хомяк в красном кафтане.
На рассвете, в пятницу, в туманах,
Стрелами по полю полетев,
Смяло войско половцев поганых
И умчало половецких дев.
Захватили
золота без счета,
Груду аксамитов и шелков,
Вымостили топкие болота
Япанчами красными врагов.
А червленый стяг с хоругвью белой,
Челку и копье из серебра
Взял в награду Святославич смелый,
Не желая прочего добра.
Тогда мы, два нищих, сидя под крышей заброшенного сарая, на земле, где была закопана нами
груда чистого
золота, в мечтах своих, естественно, ограбили всю Шехерезаду.
Никита сидел на крыше до поры, пока на месте пожарища засверкала
золотом груда углей, окружая чёрные колонны печных труб. Потом он слез на землю, вышел за ворота и столкнулся с отцом, мокрым, выпачканным сажей, без картуза, в изорванной поддёвке.
На месте нашей избы тлела
золотая груда углей, в середине ее стояла печь, из уцелевшей трубы поднимался в горячий воздух голубой дымок. Торчали докрасна раскаленные прутья койки, точно ноги паука. Обугленные вереи ворот стояли у костра черными сторожами, одна верея в красной шапке углей и в огоньках, похожих на перья петуха.
Никакого великолепия нет в этих дрянных залах, а
золота не только нет
грудами на столах, но и чуть-чуть-то едва ли бывает.
Огромная
груда билетов и свертков
золота заняла весь стол, я не мог уж отвести от нее моих глаз; минутами я совсем забывал о Полине.
Это несчастные носильщики, перетаскивающие камни к месту стройки; это жалкие рудокопы, копающие землю, чтобы отыскать в ее
грудах зернышко
золота.
Белка камушки грызет,
Мечет
золото и в
грудыЗагребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
— Есть чему завидовать! — презрительно сказал он. — Вот у бабушки моей в Тифлисе действительно несметные богатства. У нас там дом в три этажа, сплошь засыпанный разными драгоценностями! Мы ели на
золотых блюдах, а за одну только рукоятку дедушкиного кинжала можно получить целый миллион туманов. [Туман —
золотая монета в 10 рублей.] А сколько слуг было у бабушки… В саду били фонтаны сладкого вина, а вокруг них лежали
груды конфет…
Я неподвижно стоял. Мир преобразился в безумии муки и ужаса. Весь он был здесь, где
золотой луч тихо вонзался в
груду пыльных бочек, где пахла керосином жирная скамейка. Кругом — кровавое, ревущее кольцо, а дальше ничего нет.
Он все еще искал Москвы, столицы великого княжества, с ее блестящими дворцами,
золотыми главами величественных храмов,
золотыми шпилями стрельниц, вонзенных в небо, и видел перед собою, на снежном скате горы, безобразную
груду домишек, частью заключенную в сломанной ограде, частью переброшенную через нее; видел все это обхваченное черною щетиною леса, из которого кое-где выглядывали низенькие каменные церкви монастырей.
Художника застали еще в том положении, в каком оставил его Андрюша. Голова его не была покрыта, ветерок развевал беспорядочно длинные волосы, в мутных глазах изображалось отчаяние;
золотая цепь с гривною, дар великого князя, лежала задом наперед. Между
грудами камня он казался живою развалиной. С приходом лекаря ироническая улыбка пробежала по губам его.