Неточные совпадения
Свет
молнии, звук
грома и ощущение мгновенно обданного холодом тела слились для Левина в одно впечатление ужаса.
Уже совсем стемнело,
и на юге, куда он смотрел, не было туч. Тучи стояли с противной стороны. Оттуда вспыхивала
молния,
и слышался дальний
гром. Левин прислушивался к равномерно падающим с лип в саду каплям
и смотрел на знакомый ему треугольник звезд
и на проходящий в середине его млечный путь с его разветвлением. При каждой вспышке
молнии не только млечный путь, но
и яркие звезды исчезали, но, как только потухала
молния, опять, как будто брошенные какой-то меткой рукой, появлялись на тех же местах.
Они приняли характер «сухой грозы», —
молнии и грома очень много, а дождя — нет.
Шипел
и посвистывал ветер, бил
гром, заставляя вздрагивать огонь висячей лампы; стекла окна в блеске
молний синевато плавились, дождь хлестал все яростней.
А с левой стороны, из-за холмов, выкатилась большая, оранжевая луна, тогда как с правой двигалась туча, мохнатая, точно шкура медведя, ее встряхивали
молнии, но
грома не было слышно,
и молнии были не страшны.
Но сквозь дождь
и гром ко крыльцу станции подкатил кто-то,
молния осветила в окне мокрую голову черной лошади; дверь распахнулась,
и, отряхиваясь, точно петух, на пороге встал человек в клеенчатом плаще, сдувая с густых, светлых усов капли дождя.
Дождь хлынул около семи часов утра. Его не было недели три, он явился с
молниями,
громом, воющим ветром
и повел себя, как запоздавший гость, который, чувствуя свою вину, торопится быть любезным со всеми
и сразу обнаруживает все лучшее свое. Он усердно мыл железные крыши флигеля
и дома, мыл запыленные деревья, заставляя их шелково шуметь, обильно поливал иссохшую землю
и вдруг освободил небо для великолепного солнца.
Летний дождь шумно плескал в стекла окон, трещал
и бухал
гром, сверкали
молнии, освещая стеклянную пыль дождя; в пыли подпрыгивала черная крыша с двумя гончарными трубами, — трубы были похожи на воздетые к небу руки без кистей. Неприятно теплая духота наполняла зал, за спиною Самгина у кого-то урчало в животе, сосед с левой руки после каждого удара
грома крестился
и шептал Самгину, задевая его локтем...
Возвратясь в дом, Самгин закусил, выпил две рюмки водки, прилег на диван
и тотчас заснул. Разбудил его оглушительный треск
грома, — в парке непрерывно сверкали
молнии, в комнате, на столе все дрожало
и пряталось во тьму, густой дождь хлестал в стекла, синевато светилась посуда на столе, выл ветер
и откуда-то доносился ворчливый голос Захария...
По пути домой он застрял на почтовой станции, где не оказалось лошадей, спросил самовар, а пока собирали чай, неохотно посыпался мелкий дождь, затем он стал гуще, упрямее, крупней, — заиграли синие
молнии, загремел
гром, сердитым конем зафыркал ветер в печной трубе —
и начал хлестать, как из ведра, в стекла окон.
Сапоги у него размокли совсем: он едва вытаскивал ноги из грязи
и разросшегося лопуха
и крапивы
и, кроме того, не совсем равнодушен был к этому нестерпимому блеску
молнии и треску
грома над головой.
Гроза приближалась величественно; издали доносился глухой рокот
грома, пыль неслась столбом. Вдруг блеснула
молния,
и над деревней раздался резкий удар
грома.
— Что такое я видела? — старалась она припомнить, — да,
молнию,
гром гремел —
и кажется, всякий удар падал в одно место…
Дождь лил как из ведра,
молния сверкала за
молнией,
гром ревел.
И сумерки,
и тучи погрузили все в глубокий мрак.
Опять блеснула
молния и раздался продолжительный раскат
грома. Бабушка в испуге спряталась, а Райский сошел с обрыва
и пошел между кустов едва заметной извилистой тропинкой.
Пока ветер качал
и гнул к земле деревья, столбами нес пыль, метя поля, пока
молнии жгли воздух
и гром тяжело, как хохот, катался в небе, бабушка не смыкала глаз, не раздевалась, ходила из комнаты в комнату, заглядывала, что делают Марфенька
и Верочка, крестила их
и крестилась сама,
и тогда только успокаивалась, когда туча, истратив весь пламень
и треск, бледнела
и уходила вдаль.
Какие удары!
молния блеснет —
и долго спустя глухо загремит
гром — значит, далеко; но чрез минуту вдруг опять блеск почти кровавый,
и в то же мгновение раздается удар над самой палубой.
Она осветила кроме моря еще озеро воды на палубе, толпу народа, тянувшего какую-то снасть, да протянутые леера, чтоб держаться в качку. Я шагал в воде через веревки, сквозь толпу; добрался кое-как до дверей своей каюты
и там, ухватясь за кнехт, чтоб не бросило куда-нибудь в угол, пожалуй на пушку, остановился посмотреть хваленый шторм.
Молния как
молния, только без
грома, или его за ветром не слыхать. Луны не было.
Изредка тучу разрезали
молнии,
и с грохотом вагонов всё чаще
и чаще смешивался грохот
грома.
Черная туча совсем надвинулась,
и стали видны уже не зарницы, а
молнии, освещавшие весь двор
и разрушающийся дом с отломанными крыльцами,
и гром послышался уже над головой. Все птицы притихли, но зато зашелестили листья,
и ветер добежал до крыльца, на котором сидел Нехлюдов, шевеля его волосами. Долетела одна капля, другая, забарабанило по лопухам, железу крыши,
и ярко вспыхнул весь воздух; всё затихло,
и не успел Нехлюдов сосчитать три, как страшно треснуло что-то над самой головой
и раскатилось по небу.
Эта гроза со снегом продолжалась до 2 часов ночи.
Молнии сверкали часто
и имели красный оттенок. Раскаты
грома были могучие
и широкие; чувствовалось, как от них содрогались земля
и воздух.
Молнии не было видно;
гром грохотал где-то вверху, в облаках, тучи шли вразброд,
и ветер часто менял направление.
Один удар
грома был особенно оглушителен.
Молния ударила как раз в той стороне, где находилась скалистая сопка. К удару
грома примешался еще какой-то сильный шум: произошел обвал. Надо было видеть, в какое волнение пришел солон! Он решил, что черт сердится
и ломает сопку.
Вдруг в фанзе на мгновение все осветилось. Сверкнула яркая
молния,
и вслед за тем послышался резкий удар
грома. Гулким эхом он широко прокатился по всему небу. Мулы стали рваться на привязи, собаки подняли вой.
Белая
молния озарила лесника с головы до ног, трескучий
и короткий удар
грома раздался тотчас вслед за нею. Дождик хлынул с удвоенной силой.
Часов в 8 вечера на западе начала сверкать
молния,
и послышался отдаленный
гром. Небо при этом освещении казалось иллюминованным. Ясно
и отчетливо было видно каждое отдельное облачко. Иногда
молнии вспыхивали в одном месте,
и мгновенно получались электрические разряды где-нибудь в другой стороне. Потом все опять погружалось в глубокий мрак. Стрелки начали было ставить палатки
и прикрывать брезентами седла, но тревога оказалась напрасной. Гроза прошла стороной. Вечером зарницы долго еще играли на горизонте.
Мы поехали, воздух был полон электричества, неприятно тяжел
и тепел. Синяя туча, опускавшаяся серыми клочьями до земли, медленно тащилась ими по полям, —
и вдруг зигзаг
молнии прорезал ее своими уступами вкось — ударил
гром,
и дождь полился ливнем. Мы были верстах в десяти от Рогожской заставы, да еще Москвой приходилось с час ехать до Девичьего поля. Мы приехали к Астраковым, где меня должен был ожидать Кетчер, решительно без сухой нитки на теле.
Без всяких преувеличений
и фраз сказать, что ружье —
молния и гром в руках охотника
и на определенном расстоянии делает его владыкой жизни
и смерти всех живущих тварей.
Скоро дождь перестал совсем, но на небе все еще вспыхивали
молнии,
и грохотал
гром то в небе над головой, то где-то вдали.
Около часа бродил я по тайге, высматривая дорогу при вспышках
молнии и натыкаясь на колодник в траве. Наконец, дождь начал стихать, удары
грома сделались не так оглушительны; итти стало труднее. В это время до слуха моего донесся шум прибоя. Я прибавил шаг
и, пройдя сквозь заросли тальников, вышел к мерю.
В облаках поминутно вспыхивали
молнии,
и глухо ворчал
гром.
Вдруг необыкновенно яркая
молния ослепила мне глаза,
и тотчас почти одновременно с ней раздался такой резкий
и сильный удар
грома, что в ушах моих закололо,
и я как будто потерял сознание.
За ослепительными
молниями следовали жестокие удары
грома, от которых вздрагивали небо
и земля. Ветер неистово бушевал, ломая сучья
и срывая листву с деревьев.
Я узнал в «рассуждении о
громе», что такое
молния, воздух, облака; узнал образование дождя
и происхождение снега.
Косой дождь, гонимый сильным ветром, лил как из ведра; с фризовой спины Василья текли потоки в лужу мутной воды, образовавшуюся на фартуке. Сначала сбитая катышками пыль превратилась в жидкую грязь, которую месили колеса, толчки стали меньше,
и по глинистым колеям потекли мутные ручьи.
Молния светила шире
и бледнее,
и раскаты
грома уже были не так поразительны за равномерным шумом дождя.
Но только что мы трогаемся, ослепительная
молния, мгновенно наполняя огненным светом всю лощину, заставляет лошадей остановиться
и, без малейшего промежутка, сопровождается таким оглушительным треском
грома, что, кажется, весь свод небес рушится над нами.
— Издали погремливает! — продолжал Замин
и представил
гром. —
Молния все чаще
и чаще! —
и он все чаще
и чаще стал мигать глазами. — Тучи совсем нависли! —
и лицо его сделалось совсем мрачно.
—
Молния и гром! — проговорил он, вскрыл глаза
и затрещал, затем, на всю комнату.
Писемский сравнивает счет капель Живиным со счетом пуль в опере егерем Каспаром, выливающим их посредством волшебства: по мере того, как Каспар считает пули, появляются совы, черные вепри, раздается
гром, сверкает
молния,
и при счете «семь» низвергаются скалы.], всякий раз, как капля сахару падала.
«Гроза», — подумал я, —
и точно была гроза, но она проходила очень далеко, так что
и грома не было слышно; только на небе непрерывно вспыхивали неяркие, длинные, словно разветвленные
молнии: они не столько вспыхивали, сколько трепетали
и подергивались, как крыло умирающей птицы.
А потом, как это всегда бывает в сильные грозы, — наступила тяжелая, глубокая тишина; в камере сухо запахло так, как пахнут два кремня, столкнувшиеся при сильном ударе,
и вдруг ярко-голубая ослепительная
молния, вместе со страшным раскатом
грома, ворвалась в карцер сквозь железные решетки,
и тотчас же зазвенели
и задребезжали разбитые карцерные окна, падая на глиняный пол.
В ночь на 29 июня, Петров день, над Белградом был страшный тропический ливень с грозой. Я сидел у окна гостиничного номера
и видел только одно поминутно открывающееся небо, которое бороздили зигзаги
молний. Взрывы
грома заглушали шум ливня.
Время от времени отрываясь от судебных
и общественных дел, сам Н.Л. Казецкий становился во главе газеты — в редакции гремел
гром и сверкали
молнии.
— Так, так! — твердил он. — Я припоминаю… я припоминаю теперь, что после
молнии и падения моего я бежал сюда, преследуемый
громом, чтоб исполнить свой долг
и исчезнуть навеки! Приподымите меня! Как ни слаб я теперь, но должен исполнить свою обязанность.
Крупный дождик закапал, она
и его не замечала; но он пошел все чаще, все сильнее, сверкнула
молния,
гром ударил.
Молния блистала почти беспрерывно,
и от раскатов
грома дрожали
и звенели стекла в окнах моей комнаты.
Ни
громов, ни
молний не последовало, никого не попросили оставить службу,
и даже, наоборот, носились слухи о прибавке в недалеком будущем жалованья большинству служащих.
Там все еще сверкали
молнии и время от времени грохотал
гром; но удары удалялись
и постепенно ослабевали.
Часам к двум пополудни сверкнула
молния и прокатился
гром.
Слух наполнялся дико ревущими голосами, шумом ливня, раскатами
грома, который долго еще после того, как потухала
молния, рокотал в отдаленных лощинах; слышалось завывание ветра, свиставшего в кустах
и оврагах,
и тысячи других неопределенных звуков, в которых суеверие находит всегда такую обильную пищу для того душевного волнения
и ужаса, которых так боится, но которые, однако ж, любит.