Неточные совпадения
— Ну, и
руки греет, и наплевать! Так что ж, что
греет! — крикнул вдруг Разумихин, как-то неестественно раздражаясь, — я разве хвалил тебе то, что он
руки греет? Я говорил, что он в своем роде только хорош! А прямо-то, во всех-то родах смотреть — так много ль людей хороших останется? Да я уверен, что за меня тогда совсем с требухой всего-то одну печеную луковицу дадут, да и то если с тобой в придачу!..
Никого не надо было уговаривать. Все разом бросились к палаткам и стали
греть у огня
руки. Та к мы промаялись еще одну ночь.
За кофеем старик читал «Московские ведомости» и «Journal de St Pétersbourg»; не мешает заметить, что «Московские ведомости» было велено
греть, чтоб не простудить
рук от сырости листов, и что политические новости мой отец читал во французском тексте, находя русский неясным.
Кондорсе ускользает от якобинской полиции и счастливо пробирается до какой-то деревни близ границы; усталый и измученный, он входит в харчевню, садится перед огнем,
греет себе
руки и просит кусок курицы.
— Теперь скажи, — продолжал дядя,
грея стакан с вином в обеих
руках, — за что ты хотел стереть графа с лица земли?
Съев из последних денег селянку и расстегай, я бодро и весело ранним утром зашагал первые версты. Солнце слепило глаза отблесками бриллиантиков бесконечной снежной поляны, сверкало на обындевевших ветках берез большака, нога скользила по хрустевшему вчерашнему снегу, который крепко замел след полозьев.
Руки приходилось
греть в карманах для того, чтобы теплой ладонью время от времени согревать мерзнувшие уши. Подхожу к деревне; обрадовался, увидев приветливую елку над новым домом на краю деревни.
Чудится ему, что Лиска пришла к нему и
греет его ноги… что он лежит на мягком лазаретном тюфяке в теплой комнате и что из окна ему видны Балканы, и он сам же, с ружьем в
руках, стоит по шею в снегу на часах и стережет старые сапоги и шинель, которые мотаются на веревке… Из одного сапога вдруг лезет фараон и грозит ему…
— Художник-с, — начал Фридрих Фридрихович, не отвечая Истомину и касаясь теперь
руки солидного гостя, — совсем особое дело. Художник, поэт, литератор, музыкант — это совсем не фамилийные люди. Это совсем, совсем не фамилийные люди! Им нужно… это… впечатление, а не то, что нам с вами. У нас с вами, батюшка мой, что жена-то? копилка, копилка. Ну, а их одна вдохновляет так, другая — иначе, их дело такое, а не то что по-нашему: сидеть да женины ноги
греть. Это совсем не то, что мы с вами: им жен не нужно.
Кузнец оттирал свой тулуп, который смерзся колом; Вукол, прислонясь к печке,
грел свои
руки; а Костик ходил взад и вперед по избе, постукивая на ходу нога об ногу.
«Еще не знаешь ты, кто я.
Утешься! нет, не мирной доле,
Но битвам, родине и воле
Обречена судьба моя.
Я б мог нежнейшею любовью
Тебя любить; но над тобой
Хранитель, верно, неземной:
Рука, обрызганная кровью,
Должна твою ли
руку жать?
Тебя ли
греть моим объятьям?
Тебя ли станут целовать
Уста, привыкшие к проклятьям?» //..........
Никита ничего не сказал, но только покачал головой и, осторожно вылив чай на блюдечко, стал
греть о пар свои, с всегда напухшими от работы пальцами,
руки. Потом, откусив крошечный кусочек сахару, он поклонился хозяевам и проговорил...
Он недоумевал, отчего старушка не подходила, как бывало всегда в поздний сумеречный час, к потухавшей печке, обливавшей по временам слабым, мерцающим заревом весь темный угол комнаты, и в ожидании, как погаснет огонь, не
грела, по привычке, своих костлявых, дрожащих
рук на замиравшем огне, всегда болтая и шепча про себя и изредка в недоумении поглядывая на него, чудного жильца своего, которого считала помешанным от долгого сидения за книгами.
Брат Ираклий как-то весь сжался, ехидно улыбался и
грел свои красные
руки над огнем. Брат Павлин поставил над костром котелок с водой для ухи. Где-то со свистом пролетело стадо диких уток, отправлявшихся на ночную кормежку.
Они вошли в хорошую, просторную избу, и, только войдя сюда, Макар заметил, что на дворе был сильный мороз. Посредине избы стоял камелек чудной резной работы, из чистого серебра, и в нем пылали золотые поленья, давая ровное тепло, сразу проникавшее все тело. Огонь этого чудного камелька не резал глаз, не жег, а только
грел, и Макару опять захотелось вечно стоять здесь и греться. Поп Иван также подошел к камельку и протянул к нему иззябшие
руки.
Но иногда какой-нибудь лакей,
Усердный, честный, верный, осторожный,
Имея вход к владычице своей
Во всякий час, с покорностью возможной,
В уютной спальне заменяет ей
Служанку, то есть
греет одеяло,
Подушки, ноги,
руки… Разве мало
Под мраком ночи делается дел,
Которых знать и чорт бы не хотел,
И если бы хоть раз он был свидетель,
Как сладко спит седая добродетель.
Иуда засмеялся и, не обращая более внимания на Петра, пошел дальше, туда, где дымно сверкали факелы и лязг оружия смешивался с отчетливым звуком шагов. Двинулся осторожно за ним и Петр, и так почти одновременно вошли они во двор первосвященника и вмешались в толпу служителей, гревшихся у костров. Хмуро
грел над огнем свои костлявые
руки Иуда и слышал, как где-то позади него громко заговорил Петр...
Городищев. Постой. Нет,
рук не
грей. А возьми большую мису, налей теплою водою и поставь на уголок очага, чтобы вода держалась теплою, очень теплою, — пока понадобится, потому что у меня есть мысль… Но если б и не так, то и для тебя удобнее, свободнее, — зачем же тебе жечь
руки, когда можно обойтись без этого. Ты понимаешь, для чего вода?
Рядом, заложив
руки за спину и
грея ладони о жарко натопленную печь, стояла ее наперсница, Фленушка, и потопывала об пол озябшими ногами.
Она посмотрела на свою умершую девочку и на всех, которые ее укладывали «под святые», и молча, с совершенно бесчувственным лицом, пошла в противуположную сторону к печи и стала
греть возле нее
руки.
Удэхеец вбил два колышка в снег перед входом в свое жилище, затем обошел юрту и у каждого угла, повертываясь лицом к лесу, кричал «э-е» и бросал один уголек. Потом он возвратился в жилище, убрал идола с синими глазами, заткнул за корье свой бубен и подбросил дров в огонь. Затем Маха сел на прежнее место,
руками обтер свое лицо и стал закуривать трубку. Я понял, что камланье кончено, и начал
греть чай.
Горничная проворно скинула с нее обувь, брала то одну, то другую ногу в
руки,
грела их своим дыханием, потом на груди своей; согревши, положила одну ножку на ладонь к себе, любовалась ею, показала ее в каком-то восторге подругам княжны, как бы говоря: «Я такой еще не видывала! вы видали ли?» — и, поцеловав, спешила обуть.
Бедная
греет попеременно
руки то под мышками, то своим дыханием; она боится переминаться, чтобы не заскрипеть по снегу ногами.
Солнышко тепло
грело разнеженную, рыхлую землю; большие черные птицы с криком ходили в развал по мягкому бархату пашни и доставали толстыми клювами сытых червей; босоногие бабы с загорелыми икрами и высоко подоткнутыми разноцветными юбками держали в
руках расписные деревянные чашечки с семенами и с веселыми песнями садили на грядах всякую всячину.
Резцов пробирался к себе. Густо шевелились солдаты, к нему оборачивались смеющиеся лица. Пили чай из кружек,
грели у печурок
руки и ноги. Охватывало беззаботным весельем.