Неточные совпадения
— Однако вы, я
вижу, очень неопытны, как и следует быть в вашем возрасте, — вы не понимаете, в чем дело. Мой жилет ровно ничего не стоит, потому что он не светит и не
греет, и потому я его отдаю вам даром, но вы мне заплатите по рублю за каждую нашитую на нем стекловидную пуговицу, потому что эти пуговицы хотя тоже не светят и не
греют, но они могут немножко блестеть на минутку, и это всем очень нравится.
— Ну, ты, Помада,
грей вино, да хлопочи о помещении для Лизаветы Егоровны. Вам теперь прежде всего нужно тепло да покой, а там
увидим, что будет. Только здесь, в нетопленом доме, вам ночевать нельзя.
Ибо, — и тут он повысил голос до окрика, — ибо, как только
увижу, что мой юнкер переваливается, как брюхатая попадья, или ползет, как вошь по мокрому месту, или смотрит на землю, как разочарованная свинья, или свесит голову набок, подобно этакому увядающему цветку, — буду
греть беспощадно: лишние дневальства, без отпуска, арест при исполнении служебных обязанностей.
Съев из последних денег селянку и расстегай, я бодро и весело ранним утром зашагал первые версты. Солнце слепило глаза отблесками бриллиантиков бесконечной снежной поляны, сверкало на обындевевших ветках берез большака, нога скользила по хрустевшему вчерашнему снегу, который крепко замел след полозьев. Руки приходилось
греть в карманах для того, чтобы теплой ладонью время от времени согревать мерзнувшие уши. Подхожу к деревне; обрадовался,
увидев приветливую елку над новым домом на краю деревни.
Долго еще патер сидел у Долинского и
грел перед его камином свои толстые, упругие ляжки; много еще рассказывал он об оде, о плавающих душах, о сверхъестественных явлениях, и о том, что сверхъестественное не есть противоестественное, а есть только непонятное, и что понимание свое можно расширить и уяснить до бесконечности, что душу и думы человека можно
видеть так же, как его нос и подбородок.
— Неправда. Вот, например, я
вижу, что на этом русском только одна, а не две шинели, и для того не возьму ее, а поменяюсь. Мой плащ вовсе не
греет… Эге! да это, кажется, шуба?.. Скидай ее, товарищ!
Артамонову почти приятно было
видеть мальчика под осенним дождём или зимою, когда Павел колол дрова и
грел дыханием озябшие пальцы, стоя, как гусь, на одной ноге, поджимая другую, с которой сползал растоптанный, дырявый сапог.
В ласковый день бабьего лета Артамонов, усталый и сердитый, вышел в сад. Вечерело; в зеленоватом небе, чисто выметенном ветром, вымытом дождямии, таяло, не
грея, утомлённое солнце осени. В углу сада возился Тихон Вялов, сгребая граблями опавшие листья, печальный, мягкий шорох плыл по саду; за деревьями ворчала фабрика, серый дым лениво пачкал прозрачность воздуха. Чтоб не
видеть дворника, не говорить с ним, хозяин прошёл в противоположный угол сада, к бане; дверь в неё была не притворена.
Чувствую себя в луче ока всевидящего, и направляет оно шаги мои, обнимая силою нездешнею,
грея светом ярким, от которого глаза слепнут и не
видит человек ничего кроме, как только себя.
Но ещё во время молебна
видел я, что лицо Ларионово грустно, и не смотрит он ни на кого, а Савёлка, словно мышь шныряя в толпе, усмехается. Ночью я ходил смотреть на явленную: стояла она над колодцем, источая дыму подобное голубовато-светлое сияние, будто некто невидимый ласково дышал на неё,
грея светом и теплом; было и жутко и приятно мне.
Тревога обывателей была приятна ему, она словно
грела его изнутри, насыщая сердце бодростью. Он внимательно рассматривал озабоченные лица и ясно
видел, что все эти солидные люди — беспомощны, как стадо овец, потерявшее козла-вожатого.
—
Видишь ли, Пантелей Прохорыч, — собравшись с силами, начал Алексей свою исповедь, — у отца с матерью был я дитятко моленное-прошенное, первенцом родился, холили они меня, лелеяли, никогда того на ум не вспадало ни мне, ни им, чтоб привелось мне когда в чужих людях жить, не свои щи хлебать, чужим сý
гревом греться, под чужой крышей спать…
— Будет еще, божьи детки, будет. Сейчас нетути, а потом и будет:
видите,
греет, курит, а станут дуть, огня нет. Поры значит нет, а придет пора, будет.
— Это правда: оно даже совсем не
греет, — вот только и
греют, что одни чулки; но у меня железная воля, — и вы
видите, как хорошо иметь железную волю.
— Докажу, великий государь, только яви божескую милость, выслушай, и по намеднешнему, когда в слободе еще говорить я тебе начал, не гневайся… Тогда еще сказал я тебе, что ласкаешь ты и
греешь крамольников. Хитрей князя Никиты Прозоровского на свете человека нет: юлит перед твоею царскою милостью, а может, и чарами глаза тебе отводит, что не
видишь, государь, как брат его от тебя сторонится, по нужде лишь, али уж так, по братнему настоянию, перед твои царские очи является…