Неточные совпадения
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в ту
землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не
грабя отечества; где требуют денег от самой
земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Наконец спустились на
землю действительные сумерки, и кто-то крикнул:
грабят!
Из Сечи пришла весть, что татары во время отлучки козаков
ограбили в ней все, вырыли скарб, который втайне держали козаки под
землею, избили и забрали в плен всех, которые оставались, и со всеми забранными стадами и табунами направили путь прямо к Перекопу.
— Закон! — повторил он презрительно, — он прежде
ограбил всех, всю
землю, всё богачество у людей отнял, под себя подобрал, всех побил, какие против него шли, а потом закон написал, чтобы не
грабили да не убивали. Он бы прежде этот закон написал.
— Крестьяне! — гудел голос Михаилы. — Разве вы не видите жизни своей, не понимаете, как вас
грабят, как обманывают, кровь вашу пьют? Все вами держится, вы — первая сила на
земле, — а какие права имеете? С голоду издыхать — одно ваше право!..
И ходят ныне эти господа кабатчики, вроде Тулузова, по всей
земле русской, как богатыри какие; все им прощается: бей, режь, жги,
грабь…
Для покорения христианству диких народов, которые нас не трогают и на угнетение которых мы ничем не вызваны, мы, вместо того чтобы прежде всего оставить их в покое, а в случае необходимости или желания сближения с ними воздействовать на них только христианским к ним отношением, христианским учением, доказанным истинными христианскими делами терпения, смирения, воздержания, чистоты, братства, любви, мы, вместо этого, начинаем с того, что, устраивая среди них новые рынки для нашей торговли, имеющие целью одну нашу выгоду, захватываем их
землю, т. е.
грабим их, продаем им вино, табак, опиум, т. е. развращаем их и устанавливаем среди них наши порядки, обучаем их насилию и всем приемам его, т. е. следованию одному животному закону борьбы, ниже которого не может спуститься человек, делаем всё то, что нужно для того, чтобы скрыть от них всё, что есть в нас христианского.
Казалось бы очевидным, что первое, что должен сделать такой человек, если он хочет хоть сколько-нибудь приблизиться к христианству или либерализму, состоит в том, чтобы перестать
грабить и губить людей посредством поддерживаемого правительством убийствами и истязаниями его права на
землю.
«Собираться стадами в 400 тысяч человек, ходить без отдыха день и ночь, ни о чем не думая, ничего не изучая, ничему не учась, ничего не читая, никому не принося пользы, валяясь в нечистотах, ночуя в грязи, живя как скот, в постоянном одурении,
грабя города, сжигая деревни, разоряя народы, потом, встречаясь с такими же скоплениями человеческого мяса, наброситься на него, пролить реки крови, устлать поля размозженными, смешанными с грязью и кровяной
землей телами, лишиться рук, ног, с размозженной головой и без всякой пользы для кого бы то ни было издохнуть где-нибудь на меже, в то время как ваши старики родители, ваша жена и ваши дети умирают с голоду — это называется не впадать в самый грубый материализм.
Наркис. Как нет? Что ж вы не
грабите? Это вы напрасно. Вы из чужих
земель, вы нашего народу не знаете. Наш народ простой, смирный, терпеливый народ, я тебе скажу, его можно
грабить. И промежду прочим, даже есть много таких, которые не знают, куда им с деньгами деваться. Право. Вот Хлынов, да что ж его не
ограбить! Ему еще, пожалуй, лучше от этого.
Тогда мы, два нищих, сидя под крышей заброшенного сарая, на
земле, где была закопана нами груда чистого золота, в мечтах своих, естественно,
ограбили всю Шехерезаду.
Если дружины русские, составлявшие нестройную громаду, во время похода умели только
грабить и опустошать свою
землю наравне с чужой, то, по всей вероятности, не великое добро для
земли русской было и от того, что «все части ее были скреплены в одну стройную державу, готовую восстать на врагов по первому мановению», и пр.
— Цыц! — кричит, — мышь амбарная! И впрямь, видно, есть в тебе гнилая эта барская кровь. Подкидыш ты народный! Понимаешь ли — о ком говоришь? Вот вы все так, гордионы, дармоеды и грабители
земли, не знаете, на кого лаете, паршивые псы! Обожрали,
ограбили людей, сели на них верхом, да и ругаете: не прытко вас везут!
Николай Иванович. Да нет, я вас спрашиваю, как по христианскому закону надо поступить мне, когда я познал свой грех ограбления народа и порабощения его
землею? Как поступить: продолжать владеть
землей, пользуясь трудами голодных, отдавая их вот на это? (Указывает на лакея, вносящего завтрак и вино.) Или отдать
землю тем, у кого
ограбили ее мои предки?
Ты сердишься на это слово, но я не могу иначе назвать жизнь, всю построенную на грабеже, потому что деньги, на которые вы живете, это деньги с
земли, которую вы
грабите у народа.
— Молчать! Кто — отечество? Это ты, сукин сын, отечество моё? Это за таких вот воров, как ты, солдат лямку трёт, чтоб тебя розорвало поперёк живота! Ты миру ворог, ты смутьян и крамольник, вы правду сожрали,
землю ограбили, людей уничтожаете!
Нельзя и старину за все похвалить: безурядицы много было: разбойник тогда по губернии стал ходить по имени Иван Фаддеич, и разбойник сильнеющий; может быть, более трехсот человек шайка его была, словно в неприятельских
землях разъезды делал и
грабил по Волге и другим судоходным рекам.
— Они сто лет уже
грабят наши домы, наши
земли, наши финансы, наших дедов, отцов и нас теперь
грабят, а мы будем деликатничать с ними!..
Катя возмутилась. Она стала говорить об интеллигентном труде, о тяжести его. Потом стала объяснять, что большевики хотят лишить людей возможности эксплуатировать друг друга, для этого сделать достоянием трудящихся
землю и орудия производства, а не то, чтоб одни
грабили других.
Около вокзала, вокруг вагонов, кишели толпы пьяных солдат. Летели на
землю какие-то картонки, тюки, деревянные ящики. Это были вагоны офицерского экономического общества. Солдаты
грабили их на глазах у всех. Вскрывали ящики, насыпали в карманы сахар, разбирали бутылки с коньяком и ромом, пачки с дорогим табаком.
Вы знаете по истории, что казнь врача привела в ужас всех иностранцев, живших тогда в Москве, что Аристотель бежал было в свою
землю, что «князь великий пойма его и,
ограбив, посади на Онтонове дворе за Лазарем святым», что художник исполнил обет свой — докончил храм Успения пресвятой богородицы. Но что после сделалось с ним, с сыном его, куда след их девался — нигде не отыщете. Напрасно сердце ваше спрашивает, где лежит прах их… Бог весть!
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованною
землей, французы убивали друг друга за провиант,
грабили свои же магазины и, когда всё было разграблено, побежали дальше.