Неточные совпадения
О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его в таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он не значащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая
успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши в этот
город, почел за непременный долг засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам.
Она не ошиблась: лет через десять, когда бабушка уже
успокоилась навсегда, дед сам ходил по улицам
города нищий и безумный, жалостно выпрашивая под окнами...
В
городе довольно поговорили, порядили и посудили о том, что молодые Багровы купили себе дом и живут сами по себе. Много было преувеличенных и выдуманных рассказов; но Алексей Степаныч угадал: скоро узнали настоящую причину, отчего молодые оставили дом отца; этому, конечно, помог более всего сам Калмык, который хвастался в своем кругу, что выгнал капризную молодую госпожу, раскрашивая ее при сей верной оказии самыми яркими красками. Итак, в
городе поговорили, порядили, посудили и —
успокоились.
Выехав за
город и оглядев снежные поля, он порадовался тому, что он один среди этих полей, завернулся в шубу, опустился на дно саней,
успокоился и задремал. Прощанье с приятелями растрогало его, и ему стала вспоминаться вся последняя зима, проведенная им в Москве, и образы этого прошедшего, перебиваемые неясными мыслями и упреками, стали непрошенно возникать в его воображении.
Впрочем, многие деятельные и заботливые люди никак не хотели
успокоиться и поговаривали, что в дальних частях
города всё еще показывался чиновник-мертвец.
После этого еврейское население
города долго не могло
успокоиться. Ходило много разговоров о причинах внезапного появления рабби Акивы в нашем
городе. Фроим укладывал нас в лоск, передразнивая городские толки.
—
Успокойтесь. Я ее видел ни там, ни тут, а в одном маленьком губернском
городе.
Успокоившись насчет жителей нашего
города, я пошел далее. Выписал себе знаменитейшие путешествия, древние и новые исторические творения и подписался на аугсбургскую «Всеобщую газету».
26-го и 27-го мая
город вспыхивал с разных концов, но эти пожары, которые вскоре тушились, казались уже ничтожными петербургским жителям, привыкшим в предыдущие дни к огню громадных размеров, истреблявшему целые улицы, целые кварталы. Говоря сравнительно, в эти дни было пожарное затишье; но народ не
успокаивался; он как бы каким-то инстинктом чуял, что это — тишина пред бурей. Ходили смутные слухи, что на этом не кончится, что скоро сгорит Толкучий рынок, а затем и со всем Петербургом будет порешено.
Не раз и не два миршенских ходоков из Петербурга по этапу назад выпроваживали, но миршенцы больше всякого начальства верили подьячему да его сроднику волостному писарю, каждый раз новые деньги сбирали и новых ходоков в Петербург снаряжали. Кончилось тем, что миршенское общество обязали подписками об якимовских пустошах ни в каких судах не хлопотать, а подьячего с писарем за писанье кляузных просьб услать в дальние
города на житье. Тут миршенцы
успокоились.
Дядин. Эва! Видно птицу по полету, многоуважаемая… За эти две недели другая дама успела бы в десяти
городах побывать и всем в глаза пыль пустить, а вы изволили добежать только до мельницы, да и то у вас вся душа измучилась… Нет, куда уж! Поживете у меня еще некоторый период времени, сердце ваше
успокоится, и поедете к супругу. (Прислушивается.) Кто-то едет в коляске. (Встает.)
Для того чтобы совершенно
успокоиться, по крайней мере, насколько это было возможно, ему надо было переменить место. Он отдал приказание готовиться к отъезду, который назначил на завтрашний день. На другой день князь призвал в свой кабинет Терентьича, забрал у него все наличные деньги, отдал некоторые приказания и после завтрака покатил в Тамбов. По въезде в этот
город князь приказал ехать прямо к графу Свиридову, к дому графини Загряжской.