— Но вопрос в том, захотят ли поляки нашего участия? — возразил Хвалынцев. — У нас к ним одно сочувствие и ни тени ненависти. Но я знаю по трехлетнему университетскому опыту, поляки всегда чуждались нас; у них всегда для нас одно только сдержанное и
гордое презрение; наконец, сколько раз приходится слышать нам от поляков слова злорадства и ненависти не к правительству, но к нам, к России, к русскому народу, так нуждаются ли они в нашем сочувствии?
Неточные совпадения
Любившая раз тебя не может смотреть без некоторого
презрения на прочих мужчин, не потому, чтоб ты был лучше их, о нет! но в твоей природе есть что-то особенное, тебе одному свойственное, что-то
гордое и таинственное; в твоем голосе, что бы ты ни говорил, есть власть непобедимая; никто не умеет так постоянно хотеть быть любимым; ни в ком зло не бывает так привлекательно; ничей взор не обещает столько блаженства; никто не умеет лучше пользоваться своими преимуществами и никто не может быть так истинно несчастлив, как ты, потому что никто столько не старается уверить себя в противном.
Это был характер
гордый, не выносящий
презрения, один из таких, которые, чуть лишь заподозрят от кого
презрение, — тотчас воспламеняются гневом и жаждой отпора.
Кто снес бы бич и посмеянье века,
Бессилье прав, тиранов притесненье,
Обиды
гордого, забытую любовь,
Презренных душ
презрение к заслугам,
Когда бы мог нас подарить покоем
Одни удар… О, помяни
Мои грехи в твоей святой молитве!
Строгий чин и
гордая независимость западной церкви, ее оконченная ограниченность, ее практические приложения, ее безвозвратная уверенность и мнимое снятие всех противуречий своим высшим единством, своей вечной фата-морганой, своим urbi et orbi, [городу и миру (лат.).] своим
презрением светской власти должно было легко овладеть умом пылким и начавшим свое серьезное образование в совершенных летах.
Беднота,
гордая и неудачливая, иногда с
презрением относилась к меценатам.
Но державные их подвиги утщетилися известным тогда
гордыми своими преимуществами в государстве нашем чиносостоянием, но ныне обветшалым и в
презрение впавшим, дворянством наследственным.
С двадцатипятилетнего возраста, то есть с того времени, как мысль о наслаждениях жизни оказалась крайне сомнительною, княжна начала уже думать о
гордом страдании и мысленно создавала для себя среди вечно волнующегося океана жизни неприступную скалу, с вершины которой она, „непризнанная“, с улыбкой горечи и
презрения смотрела бы на мелочную суетливость людей.
Мы должны заметить нашим читателям, что
гордый боярин Кручина славился своей роскошью и что его давно уже упрекали в подражании иноземцам и в явном
презрении к простым обычаям предков; а посему описание его дома не может дать верного понятия об образе жизни тогдашних русских бояр.
При виде портрета польского короля, с известной надписью, поляки взглянули с
гордой улыбкой друг на друга; пан Тишкевич также улыбнулся, но когда взоры его встретились со взорами хозяина, то что-то весьма похожее на
презрение изобразилось в глазах его: казалось, он с трудом победил это чувство и не очень торопился пожать протянутую к нему руку боярина Кручины.
— Я или не я, какое вам до этого дело; только перевод недурен, за это я вам ручаюсь, — прибавил с
гордой улыбкою красноречивый незнакомец, вынимая из кармана исписанную кругом бумагу. Купец протянул руку; но в ту самую минуту молодой человек поднял глаза и — взоры их встретились. Кипящий гневом и исполненный
презрения взгляд купца, который не мог уже долее скрывать своего негодования, поразил изменника; он поспешил спрятать бумагу опять в карман и отступил шаг назад.
Все взгляды, как по команде, обратились ко мне. Буду умирать — не забуду того взгляда, исполненного насмешки, вызова и
презрения, которым наградила меня баронесса Рамзай. Взглянула — и отошла с
гордым видом властительной королевы.
Все это было сказано с
гордым, покровительственным
презрением, холодная вежливость которого наносила удары, точно хлыстом.
— Ты… и-г-н-о-р-и-р-у-е-ш-ь?.. Ха-ха-ха! — Исанка вскочила со скамейки и с негодованием смотрела на него. — Ты игнорируешь! А как я тебя ждала после этого письма! Господи, как ждала! Я ждала, — ты прибежишь ко мне, как хороший товарищ, как друг, схватишь меня за руки, станешь спрашивать: «Исанка, Исанка, как это могло случиться?!» Какая я была дура!.. А ты,
гордый своею добродетелью, наверно, с
презрением бросил письмо в печку… Борька!