Неточные совпадения
— Ты… и-г-н-о-р-и-р-у-е-ш-ь?.. Ха-ха-ха! — Исанка вскочила со скамейки и с негодованием смотрела на него. — Ты игнорируешь! А как я тебя ждала после этого письма! Господи, как ждала! Я ждала, — ты прибежишь ко мне, как хороший товарищ, как друг, схватишь меня за руки, станешь спрашивать: «Исанка, Исанка, как это могло случиться?!» Какая я была дура!.. А ты,
гордый своею добродетелью, наверно, с
презрением бросил письмо в печку… Борька!
Ну, вот хоть бы эта мать: отделалась
гордым презрением и хоть оставила у себя документ, но ведь князь знал, что она скорее повесится, чем употребит его в дело: ну, и был покоен до времени.
— Я все это лучше знаю! Сто тысяч раз лучше знаю! — твердил он, с
гордым презрением отворачиваясь от какого-нибудь препарата, который ему хотел объяснить кто-нибудь из товарищей.
Вежливо холодное, сухое и
гордое презрение, всегда слишком явно сквозившее в отношениях поляков к русским, было их постоянным ответом на эти беззаветно хорошие юношеские порывы.
Неточные совпадения
Любившая раз тебя не может смотреть без некоторого
презрения на прочих мужчин, не потому, чтоб ты был лучше их, о нет! но в твоей природе есть что-то особенное, тебе одному свойственное, что-то
гордое и таинственное; в твоем голосе, что бы ты ни говорил, есть власть непобедимая; никто не умеет так постоянно хотеть быть любимым; ни в ком зло не бывает так привлекательно; ничей взор не обещает столько блаженства; никто не умеет лучше пользоваться своими преимуществами и никто не может быть так истинно несчастлив, как ты, потому что никто столько не старается уверить себя в противном.
Это был характер
гордый, не выносящий
презрения, один из таких, которые, чуть лишь заподозрят от кого
презрение, — тотчас воспламеняются гневом и жаждой отпора.
Кто снес бы бич и посмеянье века, // Бессилье прав, тиранов притесненье, // Обиды
гордого, забытую любовь, // Презренных душ
презрение к заслугам, // Когда бы мог нас подарить покоем // Одни удар… О, помяни // Мои грехи в твоей святой молитве!
Строгий чин и
гордая независимость западной церкви, ее оконченная ограниченность, ее практические приложения, ее безвозвратная уверенность и мнимое снятие всех противуречий своим высшим единством, своей вечной фата-морганой, своим urbi et orbi, [городу и миру (лат.).] своим
презрением светской власти должно было легко овладеть умом пылким и начавшим свое серьезное образование в совершенных летах.
Беднота,
гордая и неудачливая, иногда с
презрением относилась к меценатам.