Неточные совпадения
Не о корысти и военном прибытке теперь думали они, не о том, кому посчастливится набрать червонцев, дорогого
оружия, шитых кафтанов и черкесских коней; но загадалися они — как орлы, севшие на вершинах обрывистых, высоких
гор, с которых далеко видно расстилающееся беспредельно море, усыпанное, как мелкими птицами, галерами, кораблями и всякими судами, огражденное по сторонам чуть видными тонкими поморьями, с прибрежными, как мошки, городами и склонившимися, как мелкая травка, лесами.
Паратов. Вы забрали у них все дрянное, негодное
оружие; вот они с
горя хорошим английским и запаслись.
И она хотела что-то сказать, но ничего не сказала, протянула ему руку, но рука, не коснувшись его руки, упала; хотела было также сказать: «прощай», но голос у ней на половине слова сорвался и взял фальшивую ноту; лицо исказилось судорогой; она положила руку и голову ему на плечо и зарыдала. У ней как будто вырвали
оружие из рук. Умница пропала — явилась просто женщина, беззащитная против
горя.
Сорок стругов были тотчас нагружены запасами и
оружием, и небольшая дружина под воеводством Ермака, отслушав молебен, поплыла с веселыми песнями вверх по реке Чусовой к диким
горам Уральским.
— Элдар, — прошептал Хаджи-Мурат, и Элдар, услыхав свое имя и, главное, голос своего мюршида, вскочил на сильные ноги, оправляя папаху. Хаджи-Мурат надел
оружие на бурку. Элдар сделал то же. И оба молча вышли из сакли под навес. Черноглазый мальчик подвел лошадей. На стук копыт по убитой дороге улицы чья-то голова высунулась из двери соседней сакли, и, стуча деревянными башмаками, пробежал какой-то человек в
гору к мечети.
Он шёл задумчиво, наклонив голову, печальный и одинокий, среди каких-то развалин, всюду у ног его валялись трупы людей,
оружие, а на заднем плане картины поднимался чёрный дым — что-то
горело.
— Русских ядер!.. Мы не боимся вашего
оружия; но быть победителями и
сгореть живым… нет, черт возьми! это вовсе не приятно!.. Куда же ты?
Какие степи,
горы и моря
Оружию славян сопротивлялись?
И где веленью русского царя
Измена и вражда не покорялись?
Смирись, черкес! и запад и восток,
Быть может, скоро твой разделит рок.
Настанет час — и скажешь сам надменно
Пускай я раб, но раб царя вселенной!
Настанет час — и новый грозный Рим
Украсит Север Августом другим!
Тигр — священное животное. Его охраняют леса и
горы. Бороться с ним с помощью
оружия никогда не следует. Можно только шаманить и просить его удалиться в другое место.
И оба пешехода вдруг вздрогнули и бросились в сторону: по дороге на рысях проехали два десятка казаков с пиками и нагайками, с головы до ног покрытые снегом. Мужики сняли шапки и поплелись по тому же направлению, но на полувсходе
горы, где стояли хоромы, их опять потревожил конский топот и непривычный мирному сельскому слуху брязг
оружия. Это ехали тяжелою рысью высланные из города шесть жандармов и впереди их старый усатый вахмистр.
Пусть сто вражьих тысяч станут перед нами, пусть
горы эти втрое, вдесятеро представят нам препоны, мы будем победителями того и другого: все перенесем и не посрамим русского
оружия, а если падем, то умрем со славою!
Истинно русские люди искони отличались любовью к отечеству и искренней верой в Всемогущего Творца, в Того, чья десница благословила
горы Киевские и освятила Днепр — купель наших предков; чья десница благословила начинания Владимира Святого, подкрепила Ярослава, покровительствовала Александру Невскому; поразила рукой Дмитрия полчища Батыевы и покорила под власть России многочисленные народы и на этих самых местах прославила
оружие храбрых защитников этого отечества.
В свите генерал-вахтмейстера находится Вольдемар из Выборга. Нынешний день он в шведском мундире, на коне и с
оружием. Генерал, шутя, называет его своим лейбшицом [Лейбшиц — телохранитель, сберегательный стрелок или денщик. — См. Воинский Устав.]. Вольдемар усмехается на это приветствие, и в черных глазах его
горит дикий пламень, как у волка на добычу в темную ночь.
Он говорил, что нынче народ разбирал
оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три
Горы с
оружием, и что там будет большое сражение.
Французы в колеблющемся густом дыме, одни бросали
оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под
гору к пруду.
Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда негодное
оружие пьяному сброду, то поднимал образà, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на 136 подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г-жу Обер-Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт-директора Ключарева; то сбирал народ на Три
Горы, чтобы драться с французами, то, чтоб отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека, и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по-французски стихи о своем участии в этом деле, [Je suis né Tartare. Je voulus être Romain. Les Français m’appelèrent barbare. Les Russes — Georges Dandin.